— Извините, что оставил вас одних, — сказал он, взяв свой бокал.
— Все в порядке. Мы прекрасно поболтали. — Селма премило улыбнулась, снова ощутив внутри себя чертенка. — Извини, но я рассказала Инди, что мы встретились с тобой всего несколько дней назад и что ты пригласил меня пожить с тобой в доме Тейлоров.
Адам внимательно посмотрел на бывшую жену.
— Понятно. — И больше ни слова, только спросил дам, хотят ли они еще чего-нибудь выпить.
— Закажи мне, пожалуйста, еще один «Танец луны», или как там это называется. А я, с вашего разрешения, тоже отлучусь позвонить.
Войдя в номер, она набрала служебный телефон отца. Молчание. Никто даже не снял трубку. Она почувствовала тяжесть в груди. Где отец? Может, у него деловой ужин или он зашел в бар с кем-нибудь? Правда, еще не очень поздно. Пока не о чем беспокоиться.
Она вернулась в ресторан.
— Удачно? — спросил Адам.
Селма покачала головой и взяла свой бокал. У нее дрожали руки. Адам прищурил глаза, внимательно наблюдая за подопечной. Затем, взяв бокал из ее руки, поставил его на стол.
— Извини нас, пожалуйста, — сказал он, обращаясь к Инди. — Пошли. — Держа молодую женщину за руку, Адам провел ее по ступенькам в затененный сад, подальше от веранды ресторана.
— Что случилось? — спросил он, повернув ее лицо к себе.
— Его нет на работе, — ответила та дрожащим голосом. — Он должен был бы уже вернуться с того совещания, о котором говорила секретарша.
— Возможно, он на ужине где-нибудь. Сейчас всего только половина седьмого.
— Я знаю. Но не могу не волноваться. Вдруг с ним что-то случилось.
Селма закрыла глаза и тяжело вздохнула. Вдруг она почувствовала, что Адам обнял ее и прижал к груди. Она замерла в объятиях, прижавшись щекой к его плечу.
— Зачем ты это делаешь? — прошептала женщина, но не отстранилась, а, наоборот, прижалась еще теснее.
— Я не думал об этом. Получилось как-то само собой, — непринужденно ответил он.
Тон выбран удачно — в данный момент как нельзя более кстати легкость, мягкая ирония, юмор.
— Ты всегда умел хорошо обнять. — На этот раз ее голос дрожал от волнения куда более приятного свойства, нежели пять минут назад.
— А ты всегда, как мне казалось, хорошо чувствовала себя в этих объятиях.
Боже, какое блаженство стоять так близко к нему. И какое безумие ощутить волну желания, накатившую на нее вдруг. Ведь понятно, что это его движение — всего лишь утешительный жест. Адам всегда был добрым малым, который спасал несчастных лягушек и девиц, попавших в беду.
Селме потребовалась вся ее воля, чтобы оторваться от груди когда-то любимого человека. Тело и сердце желали его. Победил рассудок. Женщина слабо улыбнулась.