Она не знала, удалось ли ей управиться с дверью — ей потребовалось на это гораздо больше усилий, чем виконту Олти, когда он проник в дом, — но, кажется, она все же заперла ее. Потом она побрела обратно в кабинет Колина. Отчистить отвратительное пятно на полу будет нелегко, и она решила, что ковер придется вообще выбросить.
Но как это объяснить…
«Кровотечение из носа», — подумала она, глядя на ужасное пятно и надеясь, что вот сейчас проснется и все это окажется дурным сном. Можно ли будет сказать, что у лорда Фитча пошла кровь из носа и что он испортил ковер?
Наверное, пока этот лорд не расскажет всю правду. Хотя Мэдлин и радовалась, что не убила его на самом деле, ей вовсе не нравилось, что он и дальше будет мучить ее. Она стояла, пытаясь вообразить, какие слухи поползут по городу, когда Фитч расскажет, что она пригласила его к себе в дом, и перебирала причины, почему это произошло. Он оказался достаточно умен, чтобы не шантажировать ее в полном смысле этого слова, так что никакого действительного преступления не было совершено, кроме некоторых отвратительных комментариев. Он должен только отрицать, что дневник у него, и обвинять ее в том, что она набросилась на него без всяких на то оснований.
Факты — это факты. Если раньше он был злобным и коварным, то теперь, если оправится, станет во много раз злее и коварнее.
Если.
Она прерывисто вздохнула, стиснув в кулаки руки, опущенные по бокам. Люк поклялся, что обо всем позаботится.
А это совершенно меняет дело.
Из всех людей она обратилась к Люку Доде, известному и порочному виконту Олти, послав лакея поискать его в первую очередь в клубе, а потом в одном из самых презренных игорных притонов Англии.
Что хуже? Быть узницей порочных забав лорда Фитча или быть обязанной Люку?
Она не знала, но была уверена, что этот вечер — один из самых худших в ее жизни.
— Есть какие-нибудь соображения?
Майкл Хепберн, маркиз Лонгхейвен, смотрел на своего собеседника через стол, накрытый к завтраку. Люк, намазывающий джемом кусок поджаренного хлеба, вопросительно поднял брови, поза у него была на первый взгляд небрежная, но Майкла трудно было провести. Он сказал:
— Ну что же, всякий раз, когда человек пишет вещи, не предназначенные для посторонних лиц, а только для тех, кому они адресованы, есть шанс, что произойдет что-нибудь в этом роде. Я сжигаю всю личную корреспонденцию.
— В этом я не сомневаюсь, — сухо заметил Люк. — Я также согласен с тем, что записывать интимные подробности эротических забав с женой — дурная мысль, но частный дневник есть именно частный дневник. Я уверен, что лорд Бруэр не думал, что он уйдет из жизни так рано. И потом, он не первый, кто каждый день вел записи о подробностях своей частной жизни. Дневник ведут многие.