Друган, то бишь Ринат, тем временем пятится к входу в Цирк: согласно установленному Бабаем правилу, в случае появления незнакомых людей один из сторожей должен сразу будить главу общины.
- Ты выйди, покажись, - предлагает побледневший Коростылев, мельком глянув на Рината. - И командовать тут не надо. У нас свои законы.
- А у нас свои, - отвечает голос.
Следом в темноте раздается звук, хорошо знакомый каждому мужчине, отслужившему срочную службу - резкий металлический лязг, разбитый на два такта.
Коростылев бледнеет еще сильнее - неизвестный передернул затвор Калашникова. Ринат продолжает отступать к входу.
- Чего надо-то? - через силу спрашивает Коростылев.
- Если второй не вернется к костру - стреляю на счет три, - голос по-прежнему звучит спокойно и уверенно. - Раз! Два!
- Все, все! - Ринат бросается обратно и частит: - Чего ты, мужик? Нас тут много, если что…
- Много - это хорошо, - со смешком произнес неизвестный и резко командует: - Симонов, Коваль, Беляш - вход!
Из мрака появляются три высокие фигуры, быстро и бесшумно занимают позиции возле дверей, ведущих в здание Цирка. Коростылев замечает в руках неизвестных укороченные автоматы АКСУ.
- Вы военные, что ли? - спрашивает он дрогнувшим голосом.
- Много будешь знать… - отвечает темнота, и тут же следует новый приказ: - Стеценко, Ахтырцев, Григорьев, Панарин, Кислый - заходим. Ребус, Кидняк, Мышь - со мной. Остальные - проверить задний вход.
Мимо костра пробегают несколько человек - Коростылев успевает заметить камуфляжную форму, по вороненому металлу автоматов скользят тусклые отблески кострового огня. И только после этого в освещенную мятущимся пламенем зону вступает тот, кто отдавал команды. Высокий, плечистый мужчина под сорок, с серыми, холодным глазами. За его спиной угадывается несколько силуэтов.
Коростылев заглядывает в эти глаза - и видит там свою смерть. Это какое-то секундное озарение, откровение свыше - бывший электрик вдруг ясно понимает, что через мгновение его не станет.
Вскочив на ноги, он отчаянно кричит:
- Тревога! Трево…
Свистит брошенный нож, и Коростылев, поперхнувшись криком, булькает, хрипит и валится рядом с костром. Потрясенный Ринат видит рукоять ножа, торчащую прямо из кадыка напарника.
- Мышь, второго! - приказывает человек с холодными глазами.
Гибкий, ловкий парнишка выскальзывает из темноты, и прежде чем Ринат успевает крикнуть, узкий, тонкий клинок пронзает его грудь и рассекает сердце…
Ник просыпается и сам не понимает, что его разбудило. Все вроде бы как всегда - вокруг спят сотни уже ставших хорошими знакомыми людей. Вот кто-то вскрикивает во сне, кто-то переворачивается с боку на бок, шурша палаточным полотном, с разных сторон доносится приглушенный храп. Спальных мешков, найденных в туристическом отделе ЦУМа, на всех не хватило, и общим решением их отдали матерям с маленькими детьми и старикам, мерзнувшим даже на солнце. Все остальные спят на чем придется, а в качестве одеял используют куски синтетической палаточной ткани.