Устроившись в густом бурьяне у края замусоренной, заросшей дороги, наполовину поглощенной болотом, друзья наблюдают за зданием.
- Вроде тихо, - вглядываясь в зеленую мешанину листьев, бормочет Ник. - Двери открыты… Но не может же быть такого, что бы они тут охрану не поставили?
- Ща проверим, блин! - хищно усмехается Хал, подбирает трухлявый сук и изо всех сил бросает его в густую крону одного из американских кленов.
Его старания вознаграждаются сторицей - на шум откуда-то выныривает щуплый парень в камуфляже, задирает узкое лицо и направляет ствол автомата вверх, напряженно вглядываясь в листву.
- Ну, что там? - окликает его невидимый со стороны напарник.
- Хрен его знает, - успокоившись, пожимает плечами охранник. - Птица, наверное.
- Тоска-а… - второй аковец выходит на площадку перед воротами. Он намного крупнее и старше. - Слышь, Леха, сходи, притарань телку какую-нибудь, что ли.
- Кидняк узнает - секир башка сделает. Тех двоих так и не поймали, - Леха настороженно зыркает по сторонам голубенькими глазками. - Слышь, Бурый, может, они тут где-нибудь шарогрёбятся?
- Не ссы! - авторитетно заверяет его Бурый, потирая квадратную челюсть. - Тащи телку, только помоложе бери. Вон, в кусты отведем. Ты покараулишь сперва, потом я. Все путем будет. Давай!
Ник и Хал переглядываются. До кустов, на которые указал аковец, от них недалеко, метров пять-шесть.
- У меня нож, - шепчет татарин.
- Я его голыми руками удушу, - скрипит зубами Ник. - Пошли!
Они ползком, обдирая животы о вздыбленный, разорванный корнями трав и деревьев асфальт, добираются до густых зарослей акации, назначенных Бурым стать местом сексуальных утех, затаиваются.
- Иди, иди, красавица, - слышится гнусавый голосок Лехи. - Сахар хочешь? У нас есть. Мы хорошие. И тебе хорошо будет. Да иди ты, сучка! Бурый, во, зацени!
Ник вытягивает шею, стараясь рассмотреть сквозь густую листву, кого привел Леха. Сердце его сжимается от дурного предчувствия.
- Руки убери! Козел! - режет по ушам такой знакомый, такой родной голосок. - Не пойду-у, не пойду!
Звук пощечины заставляет Ника вздрогнуть.
- Ой, мамочки! - взвизгивает девушка.
- Эн! - не помня себя от ярости, Ник рвется вперед, и, если бы не Хал, бультерьером повисающий на нем, жить ему осталось бы считанные секунды.
- Куда, дурак? - шипит татарин в ухо Нику. - Всех попалишь, блин! Сиди, жди!
- Вот ты дура, что ли? - выговаривает тем временем Бурый отчаянно извивающейся в руках Лехи Эн. - Чего ты кобенишься, лярва? Все равно ведь по-нашему будет. Времена нынче такие. Настоящие. У кого сила, тот и права имеет. И ты могла бы. Ну, девка! Как там в кино говорят? Расслабься, гы-гы, и получи удовольствие. А то ствол сейчас сама знаешь, куда засуну, и одного патрона не пожалею. Ну, иди! Вон туда, туда. Леха, на шухер!