— Ну вот, так-то лучше, — сказал Шейн, но Дженни сделала вид, что не понимает, о чем это он, хотя все прекрасно поняла. Почему она была так холодна, чуть ли не враждебна к нему с самого начала, с самолета? Зачем? Чтобы держать его на безопасном расстоянии? Глупо. Глупо не радоваться такому чудному дню.
Она погладила гриву коня, прищурившись, посмотрела на ярко-синее небо. Бескрайние просторы сделали ее проблемы такими крошечными, несущественными, словно несколько еле заметных точек на свежепобеленной стене. Дома она изнывала от одиночества, а здесь, глядя, как горы на горизонте сходятся с бескрайним небом, чувствовала мир в душе, ощущала себя частью этой первозданной природы.
Шейн, тронув поводья, развернул лошадь и встал к Дженни лицом.
— Тебе не холодно?
Если ей и было холодно минуту назад, то сейчас ее бросило в жар. Она почувствовала прикосновение его уверенных пальцев с внутренней стороны шарфа.
— Эй, ты что делаешь?
Глаза их встретились.
— У тебя очень нежная кожа. А здесь с морозом шутки плохи. — Он обмотал ей шею шарфом, завязав узлом сзади, как ребенку, затем посмотрел ей в глаза своим особенным, проникающим взглядом. Она почувствовала себя обнаженной, открытой, без единого секрета. — Может быть, объявим перемирие на то время, пока ты здесь?
— Я и не знала, что мы в состоянии войны, — довольно резко ответила она и тотчас заметила на его лице разочарование. Он тронул поводья и стал разворачивать лошадь, но Дженни схватила его за куртку. — Хорошо. Мир?
Его взгляд повеселел.
— Хочешь посмотреть ферму Джоша? Это минут пятнадцать верхом, вон за тем холмом, — Шейн показал рукой на восток, туда, где у холма росли запорошенные снегом сосны.
— Хочу.
Они ехали друг за другом: Шейн — впереди, Дженни — за ним. Миллионы крошечных снежинок сверкали на солнце; с восторгом и умилением она любовалась этой красотой и не могла наглядеться.
За рекой, поодаль, милях в двух, виднелся дымок, поднимавшийся из трубы старого фермерского дома с огромным крытым крыльцом, рядом стоял накрытый брезентом трелевочный трактор.
Даже издалека дом Джоша казался теплым и уютным, расположившись, как птичье гнездо, между соснами и осинами, растущими по склонам двух холмов. Джойвел. Это место забил для себя Джо Мэлоун еще сто лет назад. На много миль вперед расстилались поля, и Дженни представила, как летом здесь будут колоситься хлеба.
— Раньше эта земля принадлежала прадеду и прабабушке, они первые оказались тут, на западе. Потом прадед построил ранчо, а уж вслед за тем отец расширил его, сделал эти пристройки, сарайчики…