— О том, что снег не такой уж сильный. И еще о том, что нам надо ехать домой. — Дженни повернулась. Ее глаза ждали от него не только ответа, но чего-то еще. Сейчас она не шутила и не кокетничала.
Ее губы придвинулись ближе к его губам, и не нужно было уже никаких слов.
Началось с быстрых легких поцелуев, пробных, дразнящих — до тех пор, пока он уже не мог больше играть в эту игру. Он притянул Дженни к себе, жадно прижался к ее губам, ненасытно ощупывая каждый сантиметр обворожительного, колдовского тела. Оба тяжело дышали. Поцелуи становились все жарче, все глубже; его и ее стоны звучали в унисон.
Вдруг она обеими ладонями уперлась ему в грудь.
— Подожди, — выдохнула она. — Скажи мне о своих намерениях, я должна знать.
Выражение лица было серьезным. Конечно, она не имела в виду перспективу замужества — он хорошо знал эту независимую женщину. Но с другой стороны, от Дженни Мун всего можно ожидать.
— Ты имеешь в виду… обязательства?
Откинув голову назад, она посмотрела на него так, как будто он потерял рассудок.
— Да нет же, черт возьми! Я просто хотела спросить, не собираешься ли ты сначала разогреть меня до белого каления, а потом сказать, что трусики снимать не надо.
Да. Откровенно, ничего не скажешь. Хотя, впрочем, почему он должен удивляться? В этой вздорной женщине его ничто не должно удивлять. Он засмеялся — сначала сдавленным смешком, потом, подбодренный ее улыбкой, все громче и громче.
— Не надо волноваться, дорогая. Можешь снять трусики, когда захочешь, — сказал Шейн, снова притягивая ее к себе. Он ожидал, что она засмеется, но ее лицо опять стало серьезным. — Ну что, что? — сказал он с плохо скрываемым раздражением.
Она отступила от него на шаг, демонстративно похлопала себя по карманам джинсов.
— Резинки нет, вот что. А у тебя?
Шейн театрально похлопал себя по карманам, пожал плечами.
— И у меня нет.
— Что будем делать? Расскажем о своих прежних похождениях?
— Романтично. Давай, начинай первая.
— Ну, спасибо. — Она сложила руки на груди и подумала секунду. — Я вообще-то не могу припомнить, чтобы пользовалась… каким-нибудь предохраняющим средством.
— Я тоже.
Они молча смотрели друг на друга, и Шейн представлял себе ее мысли, такие же, впрочем, как и у него… Много ли раз было? Когда в последний раз?.. Он решил, что есть вещи, о которых не стоит говорить вслух.
— Я думаю, нам обоим можно не опасаться. Как ты считаешь?
По крайней мере физиологически. Он подумал о других последствиях их возможной близости — надо будет скрывать чувства, разговаривать с ней каждый день до конца ее отпуска, провожать ее…