В среду вечером, закрепив последний лист сухой штукатурки, Шейн попрощался с Джошем и отправился в жилище Бака. Мышцы болели, а настроение было отвратительным. В течение последней недели он постоянно думал об их с Дженни отношениях. Все, что нужно сейчас, — это держаться от нее подальше и занять себя работой. Рано или поздно он забудет упоительную сладость, когда держал ее в своих объятиях, когда прикасался к ее шелковистым волосам…
Он соскочил с коня, завел его в конюшню, ворча себе что-то под нос, поставил в стойло. В этот момент послышался надтреснутый рокот старой машины Бака, и Шейн вздохнул с облегчением. Он так переживал за своего друга. Сейчас можно будет посидеть и подробно расспросить его обо всем.
Закрыв ворота конюшни, Шейн направился в дом, но, увидев, что из пикапа выходит Бак, а с ним маленькая, пожилая женщина, опирающаяся на его руку, остановился. Бак тоже заметил Шейна и кивком головы подозвал его к себе.
Пожилая женщина медленно шла к крыльцу, и Бак, открыв дверь, пропустил ее вперед. Шейн плелся сзади, недоумевая по поводу загадочной гостьи. За все годы, что он знал Бака, он не мог припомнить ни одного посетителя женского пола под крышей этого старого дома, если не считать, конечно, его сородичей из племени сиу. Может быть, эта дама тоже его соплеменница?
— Заходи, — сказал Бак, когда Шейн встал в нерешительности у двери. — Закрывай дверь. Я сейчас огонь разожгу. Сделай-ка чай, как ты умеешь. Поговорим.
Женщина сняла пальто и молча села за стол, склонив голову. Возраста она была неопределенного, а лицо так изрыли морщины, что оно напоминало мелкомасштабную автомобильную карту. Если ей столько же лет, сколько и Баку, тогда наверняка у нее была тяжелая жизнь.
Сухие поленья весело потрескивали в камине. Бак принес еще один стул — для Шейна — и так и стоял позади него, держась за спинку. Шейн поставил на стол три дымящиеся кружки с чаем и сел, предчувствуя особую важность тех слов, которые должны были прозвучать.
— Шейн, — начал Бак, все так же стоя позади стула, на котором сидел Шейн, — это Мэри.
Он встретил вопросительный взгляд Шейна и не отвел глаз до тех пор, пока не удостоверился, что тот понял, о ком идет речь. Шейн перевел взгляд на Мэри — единственную и неизменную любовь Бака, о которой он столько говорил Шейну на протяжении многих лет.
— Приятно познакомиться, Мэри.
— Это Шейн, — сказал Бак.
— Шейн, да, да, Шейн, — проговорила она и улыбнулась, медленно покачивая головой.
Все трое отхлебнули крепкого, ароматного чая. Шейн ждал, когда начнется разговор. Он вспоминал рассказы Бака о возлюбленной своего детства, о причине, почему он ушел из резервации так рано. Отец Мэри обещал дочь другому мужчине, и она сочла своим долгом подчиниться. Бак не смог остаться и видеть все это, и он уехал. Шейна разбирало любопытство, почему Мэри сейчас здесь.