Лицо матери собралось во множество морщинок.
— В таком случае, не смею вас задерживать, но хотела бы пригласить вас обоих вечером к нам на ужин. Уверена, что мой муж, как и я, будет потрясен этой новостью.
— Будем очень признательны, не так ли, Элина? — отозвался Бернард. Он принял приглашение, решив все за нее, будто Элина слабо разбиралась в английском языке.
— Да, конечно…
— Что, если вы приедете к нам к семи часам? — прервала Элину мать, снова обращаясь к Бернарду.
Приобняв Элину за плечи и подталкивая ее ко входу в ресторан, Бернард согласно кивнул.
— Замечательно.
Упираясь и еле передвигая ногами, как капризный ребенок, Элина все же подчинилась ему и последовала за официантом, который вел их к самому лучшему столику в ресторане. Стол был накрыт в таком месте, откуда открывался замечательный вид на озеро, и был отделен от остального зала мраморными колоннами и своеобразным барьером из тропических растений. Это было идеальное место для конфиденциальных бесед и тайных встреч.
— Зачем ты сказал? — требовательно спросила она, когда они остались одни.
Бернард взял меню, углубился в его изучение и лишь спустя минуту поднял глаза на Элину.
— Что такого я сказал?
— Зачем ты сообщил о нашей помолвке как о свершившемся факте?
— Но ведь так оно и есть, Элина, — сказал он совершенно спокойно. — Тут нет никакой ошибки.
— Перестань говорить глупости! У тебя нет особого желания на мне жениться. Ты предложил это только по одной причине — хочешь взять ответственность на себя и…
— Не только поэтому, — отрезал он.
Его тон заставил ее похолодеть и окончательно смутил ее.
— Тогда почему же? — настаивала Элина, уставившись на него.
— Потому что это и мой ребенок. Я думал, что вчера мы обо всем договорились. И не стоит возвращаться к прежнему, — сказал он голосом, не допускающим возражений. — Я женюсь на тебе, чтобы наш ребенок носил мое имя.
— Он будет иметь имя, — сказала она. — Мое.
— И другое, если ты будешь упрямиться. Имя незаконнорожденного.
— Бернард, у тебя замшелые представления о некоторых вещах. В наши дни, в наш век не имеет никакого значения, что у ребенка только один родитель.
Он пропустил ее слова мимо ушей. Или не слышал, потому что обратился к официанту, появившемуся из-за колонны. И только после того, как заказал ей перье, а себе виски, Бернард вернулся к прерванному разговору.
— Ребенок не должен иметь только одного родителя, — заявил он, откидываясь на спинку стула и впиваясь в нее острым взглядом. — Правда, допускаю, что некоторым несчастным малышам за всю жизнь так и не довелось увидеть своего папу. Но мой ребенок никогда не окажется в их числе.