Николетина дает короткую очередь, потом на мгновение оборачивается и машет остановившейся старухе.
— Скорей, скорей! Я тебя прикрою!
Черная фигура снова движется, медленно ползет через поляну.
Распаленный боем, с горящими глазами, Николетина выпускает одну очередь за другой и во время минутной передышки кричит помощнику:
— Погляди-ка, Йовица, ушла старая?
— Она уже на середине поляны! — задыхаясь, говорит Йовица и вынимает новый магазин.
На этот раз противник особенно упорен. Неторопливо и методично, по всем правилам военного искусства он лезет вперед.
— Смотри, наши на правом фланге отступают! — не без волнения говорит Йовица и показывает на партизан, сбегающих сквозь редкую березовую рощицу с невысокого горного отрога. — Надо и нам отступать. А то ударят сбоку!
— Мы не отступим! — отрезает Николетина, поливая свинцом гребень высотки, где вспыхивают бледные огоньки вражеских выстрелов, чуть приметные на снегу. — Йовица, глянь, как там старая?
— Она уже на краю поляны. Теперь до дороги рукой подать.
— Ну, Йовица, еще немножко! — почти просительно выжимает из себя Николетина. Весь в поту, с налитыми кровью глазами, он и ухом не ведет в сторону связного, который сердито шипит, высунув из-за груды камней круглую голову:
— Пулемет! Пулемет!.. Николетина, отступай на старую позицию, к букам! Командир приказал!..
Разгоряченный боем, точно хмельной, Николетина, не оборачиваясь, торопливо выкрикивает:
— Йовица, как там старуха? Погляди!
— Все! Сошла на дорогу, — с облегчением докладывает Йовица.
Николетина выпускает последнюю очередь подлиннее, хватает пулемет и, пригнувшись, бежит к старым позициям.
— Пошли, Йовица, теперь можно! Сало захвати!.. Эх, мать, и попотел же я из-за тебя!
… Над крутым спуском к дороге, которая, извиваясь, сбегает вниз, в село, стоит, держась за мокрую ветку орешника, Николина мать. Не замечая пуль, посвистывающих высоко над нею, она провожает заплаканными глазами две далекие черные фигурки — одну побольше, другую поменьше — и кричит слабым голосом, как будто они могут ее услышать:
— Скорей, Ниджо, скорей, яблочко мое! Я тут, я в безопасности! Не бойся за меня, не бойся, голубь!..
В зарослях на пологом холме Лиеце встретились, впервые за пять месяцев, Николина рота и Омладинский ударный батальон.
— Вот они, вот они, целехоньки! — приветствовали омладинцев Николины бойцы, по-отечески радуясь, что снова видят своих ребят живыми и здоровыми. — Ну как, ребята, не отдали богу душу, а?
Среди бед и поражений прошлой зимы, когда неприятель со всех сторон лез на сузившуюся и ставшую тесной свободную территорию, мало кто верил, что уцелеет и доживет до такой радостной встречи. Они расставались, ослепленные снежным бураном, под захлебывающийся треск пулеметов и громыхание пушек, и казалось, что сама земля вокруг осыпается и валится в темную бездну. Прощай навеки, белый свет и песня!