Моисеев заставил меня сгрызть одну закорючку хвороста, оказавшегося на удивление вкусным.
— У меня, Александр Борисович, накладка с рецептом вышла. По Аниным записям полагается взять одно яичко, полстакана муки и скорлупку воды. Я подумал, что это уж больно мало, и увеличил пропорции в четыре раза.
От Моисеева до Прокуратуры РСФСР рукой подать, минут пять ходьбы нормальным шагом. С учетом хромоты Семена Семеновича минут восемь. Мы пересекли Неглинку и пошли вверх по Кутузовскому мосту…
Помощник прокурора республики провел нас в кабинет Емельянова и вручил Меркулову справочник с телефонами партийно-правительственного аппарата. В кабинете несколько телефонов. На отдельном столике — кремлевка, по этому красному телефону можно соединиться с любым руководителем союзного или республиканского уровня и даже с генсеком. Емельянов на совещании, по помощник получил от него указание, поэтому он так добр с нами. Он объясняет нам, как пользоваться кремлевкой, и удаляется…
Моисеев крутит диск, в его свободной руке — сигарета, и я вижу, как дрожит ее огонек.
— Алле, алле… Это квартира Михаила Сергеевича? Здравствуйте, это Моисеев Семен Семенович…
Из прокуратуры Федерации… Позовите, пожалуйста… Он меня знает… Миша? Михаил Сергеевич? Это вы?
Это ты?.. — заговорил Моисеев петушиным голосом. — Нам нужно срочно увидеться, поговорить. Это очень важно.
Семен Семенович притушил сигарету в пепельнице и нижней губой слизнул пот, выступивший над верхней.
— Кто звонит? Семен… Семен Моисеев… Это Семен, узнал, Миша?!
Семен Семенович, не закрывая трубки, сообщил нам радостно:
— Он меня узнал — Миша!
И потом снова в трубку.
— Очень серьезное дело Михаил Сергеевич! Хотя бы на десять минут. Лично вас, лично тебя касается, и всего нашего государства. Разве иначе я бы осмелился тебе позвонить. Хорошо, хорошо, все понял. Я хоть сейчас готов подойти, что тут идти-то, от Кузнецкого моста до Кремля?!
Потом Моисеев слушал, сдвинув к переносице седые брови.
— К половине десятого? К бюро пропусков? Там где Спасские ворота? Хорошо, хорошо, договорились. К полдесятого буду. До встречи, Михаил Сергеевич!
Моисеев положил трубку. Пот струился по его лбу и щекам. Он наклонился к аппарату и торжественно произнес над его сияющей поверхностью.
— Моритури те салютант! Что на латыни означает «Идущие на смерть приветствуют тебя!»
Меркулов, не говоря ни слова, налил из графина воды и вытащил из кармана коробочку с таблетками.
— Ну-ка, Семен Семенович, примите-ка таблеточку элениума.
— Итак, Семен Семенович, прежде всего о заговоре Агаркина и готовящемся взрыве Лужников. Не забудьте показать документы. Во-вторых, о взрыве в метро и освобождении Геворкяна и остальных невиновных. Сделайте упор на «Афганское братство». Бели останется время — о вредоносных инъекциях ФАУСта. И лучше будет, если вы все это запишете в свой блокнот, — давал Меркулов последние напутствия Моисееву в то время как я счищал с его потертого кителя ворсинки и вязал ему галстук, только что снятый с шеи Меркулова.