Тем временем французы, поглядывая на своих новых знакомых, негромко, почти шепотом о чем-то переговаривались.
— До чего вкусно, — сказал Виктор. — Конечно, это не фашисты. Ты спроси у того, со шрамом, как сыр называется.
— Чуть позже, — пообещал Сеймур. — Мне кажется, они решают, что с нами делать.
— Мы не в лагере. Кто это может без нас решать?
— Те, у кого пистолеты, — усмехнулся Сеймур.
У Виктора по этому поводу, похоже, было свое мнение, но прежде чем он успел его высказать, в открытую дверь вошел немецкий офицер в эсэсовской форме в сопровождении двух солдат с автоматами. По его команде все прежние обитатели комнаты подняли руки.
Взгляд офицера ненадолго задержался на Викторе и Сеймуре, он оглядел беглецов равнодушно, обычно люди так смотрят на привычные неодушевленные предметы. Его интерес вызвали французы. Он смотрел на них тяжелым настороженным взглядом. Он дважды что-то им приказал, но ни один из французов на это не прореагировал. Они молчали и смотрели на немцев без всякого удовольствия, скорее с досадой на себя, чем с неприязнью к немцам. Казалось, им было неприятно, что немцы так глупо поймали их врасплох. Офицер вынул из кобуры пистолет, спустил предохранитель и с расстояния шага направил дуло в лоб француза со шрамом. Неизвестно, что он спросил, но, судя по интонации, спрашивал он в последний раз.
И тут произошло необъяснимое. Заговорил Сеймур. Он вдруг громко и раздельно произнес единственную известную ему фразу на немецком языке, которую он запомнил во втором классе.
— Анна унд Марта баден! — пристально глядя в глаза офицера, сказал Сеймур. Неожиданное сообщение на короткий миг отвлекло эсэсовца от текущих событий.
— Где?! — спросил он Сеймура. То есть вопрос он задал по немецки — «Во?», но все присутствующие поняли его правильно.
Сеймур с готовностью показал левой рукой на дверь. Дальнейшее произошло со скоростью, значительно превышающей возможности истощенного длительным голоданием человеческого мозга.
В то же мгновение, когда любознательный офицер и два солдата повернулись посмотреть на купальщиц, а дуло пистолета отклонилось от переносицы француза, Сеймур что есть сил ударил офицера палкой по голове. Тот рухнул как подкошенный, а оба француза, выхватив пистолеты, открыли стрельбу в упор по солдатам.
Не издав ни звука, немцы, дергаясь в конвульсиях, лежали на полу. Помещение заполнил тошнотворный запах пороха и крови.
— Что ты ему сказал?! — закричал ошарашенный Виктор.
— Все, что знал!
Виктор сосредоточенно разглядывал тела немцев. Одного он даже перевернул на спину. Сеймур не выдержал: