— Дело в том… что политика финансовых связей нашей компании не входит непосредственно в мою компетенцию…
— И что Тоби Паркер занимается некоторой деятельностью, весьма далекой от этических норм, такой как эксплуатация алмазных рудников, где рабочие вынуждены трудиться в унизительных условиях?
— Наука, к сожалению, требует денег. Это «нерв войны». Все источники финансирования — пожертвования.
— «Нерв войны», лучше не скажешь, — согласилась Леопольдина с наигранной непринужденностью. — А ведь Тоби Паркер охотно ведет свои дела с одним африканским диктатором, что, правда, нас не касается. В связи с этим я не сомневаюсь, что «Оливер» вовлечен в дело о дешевой вакцине, предназначенной для третьего мира?
На этот раз улыбка молодого человека была куда более кривая, словно он почувствовал боль в желудке. И он уже не делал широких жестов руками.
— По-видимому… Такого рода проект… в наших… проектах.
— И когда эта программа исследований должна завершиться?
— Э-э… по правде сказать… мы пока еще только разрабатываем ее…
Леопольдина выпрямилась в кресле и одарила его самой любезной улыбкой.
— Я счастлива отметить, что такая компания, как «Оливер», внедряет свои принципы в жизнь. Я думаю, что наш разговор станет большим подарком для моего расследования. Еще раз тысячу раз благодарю вас, что приняли меня так быстро.
Скрестив руки на столешнице своего ультрасовременного письменного стола, шеф по внешним связям тоже улыбался, но в его гримасе было что-то механическое и ужасно вынужденное.
Леопольдина быстро покинула офис такой добродетельной фармацевтической компании и поспешила к остановке автобуса № 89, который шел к «Мюзеуму». Она провела с этим динамичным молодым чиновником гораздо больше времени, чем предполагала, и не было и речи о том, что она легко поверит его пространным высказываниям и рыночной философии.
Автобус долго простоял в пробке, и Леопольдина уже бегом влетела в логово профессора Флорю. Тот наливал себе первую чашечку кофе. Всерьез озадаченный, он посмотрел на молодую женщину, которая, задыхаясь, вырисовывала руками нечто вроде прямоугольника.
— Итак, милая Леопольдина, вы освоили обезьяний язык? Очень интересная инициатива! Обучение глухонемых наукам действительно слабое место в «Мюзеуме».
Леопольдина махнула рукой и, немного отдышавшись, с трудом выговорила;
— Книга… Ньютона… забыла… здесь… не видели?
Немного ошарашенный этой бессвязной речью, профессор Флорю пригласил Леопольдину сесть и освободил стул, конечно же, заваленный бумагами и кляссерами.
— Отдохните минутку, Леопольдина. Вы выглядите утомленной… А знаете, я определил, как называется цветок, что был на шляпе королевы Англии! Не без труда мне далось это… Она может похвастаться тем, что заставила меня поработать, эта славная дама… Куда я подевал эту бумагу? — проворчал он. — Я же положил ее рядом… вместе с письмом того господина… Ну вот тут… А-а, вот она!