— Он искал философский камень? — с удивлением спросила Леопольдина.
— Ну, этого бы я не сказал: Ньютон знал, что он не в силах превратить свинец в золото. Но он думал, что материя обладает душой, и целью его исследований было поймать душу свинца, мышьяка или серы, чтобы разгадать тайну мироздания. Его открытия, касающиеся силы гравитации или притяжения тел, были ничто по сравнению с этой амбициозной целью: открыть душу свинца. Разве это не удивительно? — Иоганн Кирхер погрузился в раздумье, что делало его почти неотразимо обаятельным. — Я сказал бы даже: не печально? Душа свинца! Неужели один из величайших ученых в истории был вульгарным обманщиком? Вопрос возникает сам по себе. И эта книга, Леопольдина, — сказал он, постукивая по ней указательным пальцем, — эта редкая книга, не исключено, является доказательством того.
Неожиданно небо затянуло тучами, комната погрузилась в полумрак. Голос Кирхера, очень мягкий, зазвучал громче.
— И странно, что библиотека «Мюзеума» хранит у себя такого рода сочинения. Вы не находите, Леопольдина?
— Они свидетельствуют о научных поисках его времени, и вполне естественно, что такой солидный институт, как наш, хранит их. И вот доказательство — некоторые ученые интересуются ими. Представьте себе, что эта книга чуть было не затерялась, переходя из рук в руки. Я лично ходила забрать ее в лабораторию профессора Сервана. Этот господин сумел унести, я уж не знаю как, несколько книг, которые никогда не должны были бы покидать хранилище.
Иоганн Кирхер какое-то время помолчал.
— Профессор Серван? — потом спросил он бесстрастно.
— Да. И я не скоро забуду это. Мне пришлось чуть ли не вырывать ее у него из рук.
Иоганн Кирхер по своей привычке остановился у окна и, как бы размышляя, громко сказал:
— Но для чего профессору Сервану потребовалась книга по алхимии?
— Я не пытаюсь его понять. Он, право, слишком странный.
— В этом нет логики…
— У него ни в чем нет логики… Можно подумать, что он со своими генетическими опытами возомнил себя учеником чародея…
Кирхер резко повернулся к ней:
— Возможно, вы правы, Леопольдина… Ученик чародея…
Они переглянулись. Леопольдину начали выводить из равновесия его маневры. Зачем он попросил ее прийти сегодня утром? Чтобы поговорить об Исааке Ньютоне? Что он приготовил еще?
Она скрестила руки и словно бросилась в водоворот:
— А теперь я хотела бы задать вам один вопрос, если вы не против. И надеюсь, что на этот раз вы ответите мне откровенно: к чему были в тот вечер ваши объятия?
Он опустил голову и пробормотал:
— Я сожалею, Леопольдина. Я не хотел ранить вас. Но продолжать это мы не можем. Поверьте мне. Так будет лучше для вас… и для меня тоже. Но знайте, этот выбор для меня не легок.