Осмонд был смущен и тронут исповедью отца Маньяни и отметил уже в который раз, сколько людей, даже самых убежденных, далеко не однобоких в своих суждениях, мучимы душевным надрывом и сомнениями.
Они снова пошли вдоль нефа, украшенного витражами.
— До сегодняшнего дня мне удавалось примирять эти два призвания… в моих глазах погружение в законы науки давало мне лишь дополнительные основания восхищаться совершенством Божественного сотворения мира. Как получилось, что Вселенная так гармонична? Планеты вращаются одна вокруг другой ровно и постоянно, без устали, и эта крошечная точка, затерявшаяся в бесконечности. Земля, где стала возможной жизнь… Как не восхищаться таким чудом? — Марчелло Маньяни покачал головой при виде водосточных труб, гримасничающих чудовищ, навсегда украсивших фасад Божьего дома. — Но если Отец послал нам Своего Сына, чтобы спасти нас, почему Он оставил в сердцах людей зло? Мы заслужили это?
Осмонд не знал, что ответить. Сцена, свидетелем которой стал его коллега, должно быть, была особенно устрашающей, чтобы повергнуть его в такое отчаяние. Однако не могло быть и речи о том, чтобы опустить руки, в то время как они, возможно, уже на пути к объяснению этой такой хладнокровной резни. Американец дол го думал, прежде чем ответить, понимая, какое впечатление может произвести на собеседника его ответ:
— Святой отец, вы знаете мои воззрения на религию… но позвольте мне рассуждать как ученому. Как и я, вы знаете, что природа действовала в результате опытов и ошибок, это убедительным образом проиллюстрировал Дарвин. Но она произвела также странные вещи. Эти странности, нарушают ли они ценность невероятной теории Дарвина? Нет. Как говорят французы: «Исключение подтверждает правило». Мы видим сейчас человеческую извращенность, только и всего. И не надо винить в этом вашего Бога.
— И это говорите мне вы, Питер?
— Нет, это говорит профессор Осмонд. И я позволю себе напомнить вам основы экспериментального метода. Если они относятся к науке, почему их нельзя отнести и к религии?
Итальянец улыбнулся. Он кивнул и потом долго смотрел на сияющий силуэт собора Парижской Богоматери.
Они пошли в «Мюзеум» по набережным Сены. Осмонд рассказал отцу Маньяни о том, чему стал свидетелем в Научном обществе.
— Теперь я уверен, что вы правы. Руайе из их клана, так же как и Матиоле. Я окончательно убедился в этом, когда во время пресс-конференции увидел еще одну представительницу его. Вы знаете Кароль Фриман?
— Руководительницу Центра религиозных исследований в Техасе? Она здесь?
— Вот именно. Когда она увидела меня, она… как это сказать…