— Дарвин — главный враг креационистов! — воскликнул Осмонд. — Человек, который разрушил все библейские объяснения о творении мира! Это Дарвин под прицелом! «Мюзеум» лишь витрина для убийцы!
Лейтенант Вуазен, обычно равнодушный, привскочил:
— Витрина? Он мнит себя в магазине?
— Нет, он мнит себя в выставочном зале и обращается ко всему миру. Я убежден, что эти убийства относятся к двум категориям: убийства из принципа и убийства по обстоятельствам. Но у всех есть одно общее: они являются частью большого плана по сокрушению теории Дарвина.
— Это бред! — воскликнул комиссар Руссель.
— Для нас — да, — сказал отец Маньяни. — Но убийца уверен, что выполняет миссию, возложенную на него Богом. Вот это вы должны признать.
Трое полицейских недоверчиво переглянулись.
— Все начинается с убийства Хо Ван Ксана, — продолжил Осмонд. — Банальная утечка газа? Не только. Прежде всего мы знаем, что Хо Ван Ксан, перед тем как взрыв разворотил весь его этаж, был оглушен в своей лаборатории. Если б его хотели просто убить, хватило бы удара по черепу. Ясно, что взрыв был чисто символический: убийца на свой манер иллюстрировал Большой Взрыв, который положил начало процессу эволюции. Сильный взрыв следует за катастрофой: вот к чему ведут ваши нечестивые теории, кажется, говорит он нам.
— Взрыв может многое означать в науке, — сказал лейтенант Коммерсон. — Какой-нибудь химический опыт базируется на сгорании…
— Но есть и дополнительные знаки, и это ведет нас ко второму убийству, — сказал отец Маньяни.
— Метеорит, — вмешался лейтенант Вуазен.
— Точно, — кивнул Осмонд. — Метеорит послужил орудием и в случае с Хо Ван Ксаном, и в случае с Анитой Эльбер. Метеорит, который возвращает нас к космическому пространству, то есть к Большому Взрыву.
— Заметьте также, что именно метеорит привел нас, профессора Осмонда и меня, в «Мюзеум», — добавил священник на всякий случай. — В глазах наших недругов кража этого метеорита была необходима.
— Хорошо, но какой символ был в смерти Аниты Эльбер? — с беспокойством спросил комиссар Руссель. — Надо быть сумасшедшим, чтобы сотворить такое.
— Напротив! — воскликнул Осмонд. — Профессор была очень близка к научной школе, называемой «социобиологией»: селекция индивидуумов по генам. Это в чистейшем виде дарвинизм, селекция в природе, восходящая до уровня человеческого общества.
— Евгеника, если я не ошибаюсь, — вставил слово Коммерсон.
— В конечном счете действительно евгеника: ликвидация индивидуумов, биологически несообразных. В общих чертах, можно сказать, что человек обладает правом на жизнь и смерть других людей, включая аборт. Абсолютное отрицание Божественного завета и шестой заповеди: «Не убий».