Алекс пошел на немыслимый риск. Он просунул ружье между прутьями решетки, всего в двух метрах от леопарда, и выстрелил ему в холку ампулой снотворного. Разъяренный хищник бросился к нему, но Алекс успел отскочить.
— Иди со мной! — крикнул он Леопольдине. — Надо его вытащить оттуда!
Двое охранников старались сдерживать людей, а Анни Брайтман, ветеринар зверинца, в это время открывала дверцу клетки.
— Алекс, — крикнула она, — возьми вилы и оттолкни его!
Алекс, ни секунды не колеблясь, встал перед леопардом, на которого снотворное произвело уже некоторое действие. Тот угрожающе рыкнул и, казалось, приготовился к прыжку, но, задержанный вилами, отступил. Анни и Леопольдина схватили ужасно искалеченное тело жертвы и оттащили в безопасное место.
Это был Алан. По его рукам с рваными от когтей ранами и лицу струилась кровь. Глубокий укус порвал ему сонную артерию. Анни попыталась остановить кровотечение.
— Врача, быстро! — крикнула Леопольдина.
Анни Брайтман грустно покачала головой: врачу здесь делать уже было нечего.
Офицеры полиции Вуазен и Коммерсон осматривали тело и готовились положить его в пластиковый мешок. Узнав о несчастном случае, они покинули находящийся всего в сотне метров кабинет Аниты Эльбер, который методично обследовали в поисках улик. Но к их приходу в зверинец все уже было кончено.
Они расспросили Анни Брайтман, которая нервно курила сигарету. Она трясла головой, все еще не веря в случившееся.
— Такое ни в коем случае не должно было произойти. Мы скрупулезно соблюдаем меры безопасности. Никто никогда не входит в клетку хищника один. Я не понимаю, почему Алан оказался там.
— Может, он просто не знал о правилах безопасности? — рискнул предположить лейтенант Коммерсон, который, как обычно, все записывал в свой блокнот.
— Нет, — уверенно ответила ветеринар. — Алан работает здесь всего несколько месяцев, но он знает правила. Правда, он не относился к числу тех, кто проявляет особое усердие, и вообще должен был уйти по меньшей мере полчаса назад.
Лейтенант Вуазен взглянул на часы: было 17 часов 30 минут.
— У него рабочий день кончался в семнадцать часов? — спросил он.
— Да. Но если можно было уйти раньше, он не заставлял себя просить.
— Похоже, Алан не был добросовестным служащим.
— У нас с ним были трудности. Он не очень старался.
— Он не устраивал вас?
— Это скорее вопрос его поведения. У него было много неприятностей, в частности в личной жизни, которые он топил в алкоголе. Или в другом.
— Он принимал наркотики? — спросил Коммерсон.
— В последнее время да, и много. Это делало его особенно агрессивным. Я много раз просила его остановиться, но это ни к чему не привело. Это должно было плохо кончиться…