— Ты подозреваешь, что его втолкнули в клетку?
— Я этого не знаю, но не думаю, что курево помешало ему видеть, куда он идет. Он никогда не вошел бы в клетку леопарда один. В этом я убежден.
Леопольдина вытаращила глаза:
— Но ты понимаешь, что говоришь, Алекс? Выходит, это преступление! Почему ты не сказал это полиции?
Казалось, Алекс оскорбился, что ему приходится оправдываться.
— С тем, что у меня было в кармане? Я не ненормальный! У меня уже были проблемы подобного толка… Я не хочу быть обвиненным в сообщничестве.
Леопольдина удрученно потерла виски. Уже несколько часов она чувствовала себя втянутой в какой-то хаотичный вихрь, в своего рода черную дыру. Она приняла решение.
— Ты отдашь мне этот конверт.
— Зачем? Лучше я его уничтожу. Так он не принесет мне вреда.
— Не может быть и речи. Я хочу знать, что за растение в нем находится.
Алекс бессильно развел руками: если Леопольдина приняла решение, спорить бесполезно.
— И в наказание сегодня вечером ты меня провожаешь, — добавила она.
— Но сегодня вечером я иду…
— Есть более важное дело. Мы приглашены к одному человеку, который, возможно, нам кое-что разъяснит.
Карета «скорой помощи», увозящая тело Алана, проехала мимо них.
Леопольдина решительным шагом направилась к выходу из зверинца. Служители свистками объявляли о закрытии. Около загона каменного барана она заметила бородатого мужчину, его черные волосы спадали на плечи. Казалось, суета вокруг его абсолютно не трогала. Он старательно что-то вырезал из куска дерева с помощью очень тонкого длинного ножа. Наверняка художник в поисках модели. Когда она поравнялась с ним, он поднял голову и улыбнулся ей. А Леопольдина сразу почувствовала какую-то слабость: глубоко посаженные глаза мужчины смотрели на нее с леденящей настойчивостью. Он вернулся к своей работе, скульптуре, изображающей козла с мускулистыми ногами и раздвоенными копытами.
Перед глазами Леопольдины было просто воплощение Зла.
Леопольдина в несколько прыжков одолела лестницу галереи ботаники и торопливо направилась в кабинет профессора Флорю. Его на месте не оказалось, но служащий сказал ей, что видел профессора в зале гербариев. Тогда она спустилась на третий этаж.
Она всегда испытывала своего рода священный трепет перед этими рядами папок — двадцать метров в ширину и более чем сто в длину, — размешенных на четырех ярусах общей высотой в пять метров: самый большой гербарий в мире. Образцы, наверное, всех видов растений, собранные за века, хранились здесь в этих тяжелых картонных папках. Воздух был пропитан запахом пыли и разложения самих экспонатов коллекции, защищенных папиросной бумагой, и это создавало сладкий, с примесью горечи, аромат плесени. После того, что она только что пережила, Леопольдину замутило.