— Питер Осмонд? Из Гарварда?
— Он самый. Как видите, дело принимает серьезный оборот.
Питер Осмонд… Отец Маньяни прочел все его книги: безусловный эталон. Ведь это он несколько лет назад разоблачил фальшивый австралийский метеорит, что тогда наделало много шума. Представитель Церкви вдруг почувствовал себя полным ничтожеством.
— Но, святой отец… Мне кажется, я недостоин…
— Спор бесполезен, и вы это знаете.
Отец Маньяни пытливо посмотрел на приора и подтвердил свое согласие легким кивком. Он был иезуит и твердо соблюдал два основных правила ордена: самоотречение в деле и подчинение вышестоящим. Отец Ванореччи открыл дверь и вздохнул:
— Я также должен предупредить вас, отец Маньяни, что то, о чем идет речь, выходит за рамки чистой науки. Наш информатор сигнализировал нам о присутствии в Париже одной персоны, к которой вы должны отнестись с подозрением. Вам надо быть чрезвычайно бдительным. Я полагаю, вы меня поняли?
Отец Маньяни был уверен, что эта миссия намного превышала его силы. Но таково было его добровольное служение: самоотречение ради воли Отца.
Воля Отца Всевышнего… Он почувствовал, что должен на несколько минут присесть на скамейку и обратить взор к большому куполу базилики Святого Петра, который высился в лазурном небе. Он закрыл глаза и попросил помощи у Неба…
И теперь, глядя в иллюминатор самолета, отец Маньяни вопрошал темноту. Он не был уверен в том, что задает себе те же вопросы, что и Питер Осмонд. Ни в том, что он надеется на такие же ответы.
Под лучезарным солнцем молодая женщина, одетая в бесформенную майку и болтающиеся шорты, бегом поднималась по аллеям, обсаженным кленами. Ее длинные пышные каштановые волосы колыхались при каждом шаге. На памяти ученого такого еще не бывало: служащая «Мюзеума» бегала трусцой в Ботаническом саду! Каждое утро! В хорошем расположении духа! Это зрелище повергало более чем просто в изумление.
Сразу уточним, что Леопольдина Девэр была принята на работу в «Мюзеум» только два года назад, время недостаточное для того, чтобы подняться по научной лестнице. Она еще не вполне свыклась с такими своеобразными обычаями среды, где малейший поиск растягивается на многие годы и где единицей измерения служит тысячелетие. Надо также отметить, что терпение не было в числе ее главных достоинств. Леопольдина Девэр была слишком молода и слишком динамична, чтобы благоразумно сидеть в своем углу: в свои двадцать восемь лет она не желала терять время. Каждый день был настоящей гонкой. В ее обязанности входила инвентаризация библиотек и архивов разных лабораторий, а эта работа требовала отличной физической подготовки. Она бегала из одного здания в другое, из библиотеки в центральный запасник, от архивов к экспонатам, из галереи ботаники к галерее сравнительной анатомии, считая, что целый батальон шутников постарался именно перед ее приходом все перевернуть вверх дном. И следовательно, ей требовалась солидная тренировка.