Из всех троих Сыч был особенно зол на Пупыря за свои семейные разочарования. В азарте он шагнул вперед и оказался под шлюпкой раньше, чем Иван Дмитриевич успел издать предупреждающий крик. В этот момент Пупырь ногой выбил стопор лебедки. Рухнувшая шлюпка с грохотом погребла под собой Сыча.
Пупырь кинулся прочь, вырвался из западни, однако Иван Дмитриевич и сам не побежал за ним, и Константинова не пустил. Под шлюпкой, надрывая душу, нечеловеческим голосом вопил раздавленный Сыч. Вдвоем еле-еле перевернули тяжелую шлюпку, Сыч выполз на четвереньках зеленый от страха, но живой и невредимый. Убедившись, что он цел, Иван Дмитриевич в сердцах отвесил ему подзатыльник и выругался. Ловить Пупыря уже не имело смысла.
К тому времени совсем рассвело. Иван Дмитриевич хмуро шагал по берегу рядом с Константиновым, а за ними, на всякий случай держась в отдалении, покаянно сопя, семенил Сыч. Тогда-то и увидели они возле одного из причалов итальянскую паровую шхуну «Триумф Венеры». За день перед тем она пришла сюда из Генуи с грузом апельсинов и лимонов.
Красно-бело-зеленый флаг Сардинского королевства полоскался на мачте, в те же цвета раскрашена была дымовая труба. На причале, под ручку с сомнительного вида девицами, стояли трое или четверо подвыпивших студентов, зарулившие, видимо, в гавань прямо с ночной пирушки. Они орали во всю глотку: «Вива Гарибальди!» Матросик, похожий на обезьянку, в ответ бросал им с палубы оранжевые благоуханные плоды. Студенты смеялись и угощали апельсинами своих подружек. Константинов тоже поймал пару штук, для себя и для Ивана Дмитриевича. Сычу, само собой, не отломилось ни дольки.
— Что-то груз не по сезону, — засомневался Сафонов, отложив карандаш и разминая затекшие пальцы.
— Не знаю, не знаю, — надулся Иван Дмитриевич. — Как было, так и рассказываю. Не надо ловить меня на слове.
Но Сафонова уже понесло.
— Кроме того, — сказал он, — в последнем эпизоде вашего рассказа я отметил одну явно неправдоподобную деталь и один анахронизм. Позволите указать на них?
— Валяйте. Указывайте.
— Почему шлюпка, под которую угодил Сыч, висела на талях днищем вверх? Обычно шлюпки для ремонта подвешивают в противоположной позиции, вниз днищем.
— Вы моряк? — саркастически спросил Иван Дмитриевич.
— Нет, но я много читал писателей-маринистов. Например, Станюковича.
— А те, кто подвесил там эту шлюпку, Станюковича, к счастью, не читали и повесили ее неправильно. Не то от Сыча только мокрое место осталось бы. Вы этого хотите?
— Упаси боже! Я думаю, он нам еще пригодится.
— Совершенно верно. А что там насчет анахронизма? В чем вы его усмотрели?