Она покачала головой:
— Увы!
— Ну-у, — протянул Иван Дмитриевич, — тогда о чем разговор?
— Но ведь вы сыщик! — Она смотрела на него с каким-то вымученным кокетством, и в голосе ее звучали капризные нотки, словно речь шла о пустячном одолжении. — Уличите его!
— И что дальше?
— С этими уликами я дойду до государя. И обещаю не упоминать вашего имени.
Уличить шефа жандармов? Безумная затея.
— Я вам нравлюсь? — вдруг спросила Стрекалова, игриво-жалким движением поправляя прическу. — Помогите мне отомстить.
— И что тогда?
— Я буду вашей.
— У меня жена есть, — хрипло сказал Иван Дмитриевич.
В этот момент истошный вопль донесся из-за двери.
— Так ведь он же меня цапнул! — орал поручик. — Он! Приятель ваш! Путилин!
Иван Дмитриевич выскочил в гостиную.
— Признавайтесь! — бросился к нему поручик. — Это же вы меня укусили! Что молчите? Вы или не вы?
— Или, может быть, князь фон Аренсберг? — сказал Певцов.
— Вот вам! Видали? — Поручик показал ему кукиш. — Хотите русского офицера козлом отпущения сделать? Перед австрияками выслуживаетесь?
— Послушайте, поручик, — примирительно проговорил Певцов. — Скрыться от нас вы все равно не сумеете. Ступайте-ка в батальон, успокойтесь, обдумайте свое положение. Я подожду здесь.
— Черта с два дождетесь меня!
— В таком случае я приду за вами сам.
— С лестницы спущу! — пообещал поручик.
— Я приду не один… Рукавишников!
Жандармский унтер с шашкой на боку вырос у порога.
— А я, — распалился поручик, — подниму взвод моих молодцов!
— Не советую, — сказал Иван Дмитриевич.
— Ага! — обернулся к нему поручик, потрясая прокушенной ладонью. — Так вы нарочно оставили мне эту метину? Подлец!
Он с лязгом обнажил шашку и двумя ударами крест-накрест рубанул перед собой спертый воздух. Затем снес верхушку лимонного деревца в кадке.
Иван Дмитриевич спокойно наблюдал эти воинственные экзерсисы.
— Защищайтесь! — крикнул ему поручик, угрожающе воздевая клинок.
Иван Дмитриевич развел руками:
— Чем?
Он чувствовал себя надежно защищенным собственной безоружностью.
Обогнув стол, за которым сидел потерявший дар речи Певцов, поручик с разбегу притиснул к стене Рукавишникова, издавшего при этом слабый писк, левой рукой вырвал у него из ножен шашку и через всю гостиную метнул противнику. Но Иван Дмитриевич даже и не подумал ее ловить. Он вбежал в спальню, захлопнул за собой дверь и встретил укоризненный взгляд Стрекаловой.
— У вас же револьвер есть, — напомнила она.
Поручик уже держал в каждой руке по шашке. Одну из них он хотел насильно всучить своему врагу, чтобы иметь законное право шарахнуть его другой. Он пнул дверь, а когда отскочил назад, намереваясь ударить в нее грудью, Иван Дмитриевич предупредил: