— А я знаю, что он безумно влюблен в тебя. И вам двоим лучше быть вместе, чем порознь. Жди я ребенка, я бы хотела быть рядом с его отцом, если это возможно, — Пэйтон, поторапливая, махнула рукой. — Тебе лучше поспешить, пока они ничего не поняли.
Бекки посмотрела на накидку. Перевела взгляд на шляпку. Затем снова взглянула на Пэйтон.
— Ты серьезно, — сказала она, и это не было вопросом.
— Разумеется, серьезно, — ответила Пэйтон. — Тебе лучше отдать мне эту коричневую тряпку, которая на тебе надета. Я буду удерживать их так долго, как смогу, но…
Бекки мигом сдернула платье. Под ним на ней оказались на удивление вызывающие панталоны и вышитая вручную шелковая сорочка.
— Вот, — выдохнула она, практически швырнув платье Пэйтон, словно бы боясь, что в любой момент та может передумать.
Пэйтон спокойно его надела. Все еще теплое от тела Ребекки, платье повисло на ее более миниатюрной фигурке, словно мешок. Она знала, что не выглядит в нем ни особо жизнерадостной, ни сияющей.
И это, наконец решила она, было нормально.
Бекки же, разумеется, казалась прелестным видением в позаимствованной одежде. Накидка сидела на ней идеально. Высокая талия скрывала беременность, а бирюзовый шелк подчеркивал кремовый цвет ее кожи, которая, к сожалению, через мгновение оказалась скрыта муслиновой вуалью. Глядя на Бекки, Пэйтон поняла, что любая женщина мигом бы заметила разницу между той девушкой, что зашла в стойло, и той, что вышла оттуда. Но среди тех, кого они должны были обмануть, не было женщин, так что это не станет проблемой. Пэйтон подошла к тюфяку, с которого Бекки вскочила, стоило только младшей из Диксонов зайти в стойло, и легла на него, спиной к двери. Она уже готова была крикнуть охране «пожалуйста, выпустите меня, сэр», как Бекки подняла руку и остановила ее.
— Мне обязательно нужно знать, почему? — спросила она мелодичным шепотом.
Пэйтон с самого начала знала, что этот вопрос обязательно будет задан. Проблема заключалась в том, что сейчас она точно так же не могла на него ответить, как не могла сделать это глубокой ночью, когда только у нее в голове начал складываться этот план, и она задала себе тот же самый вопрос. И вправду, почему? Зачем делать столько для женщины, которую она так долго презирала?
— Почему? — прошептала Бекки. — Я должна знать. Почему ты для меня это делаешь? — И тут же, не успела еще Пэйтон разомкнуть губы для хоть какого-нибудь ответа, Бекки, едва дыша, продолжила: — Потому что он любит меня, верно?
Пэйтон приподнялась на локте.
— Что?
— Он меня любит. — Из-за вуали Пэйтон видела лишь смутный абрис головы соперницы и совсем не видела ее лица, и когда шляпа задвигалась, ей оставалось лишь предположить, что Бекки кивнула. — Я знала. Это ведь он уговорил тебя на это?