Горячий отклик ее тела на первое соприкосновение белой крахмальной манишки с мягкой кружевной вставкой ее лифа оказался совершенно неожиданным — по крайней мере, для Пэйтон. А затем вдруг к ней прижалось нечто такое, что, если бы Пэйтон не ощущала исходящее от этой штуки тепло, то могла бы по ошибке принять её за грот-мачту[18] фрегата, настолько она была прямая и совершенно неподатливая.
Так вот, значит, на что это похоже у Дрейка, подумала Пэйтон. Она не слишком удивилась, поскольку достаточно часто боролась со своими братьями, чтобы знать — мужчины на ощупь очень отличаются от женщин, и даже между собой они сильно различаются. Ни Росс, ни Рэли не были такими твердыми, как Дрейк. Хадсон, может, и был, но, к счастью, Хадсон никогда не прижимал ее так сильно, так что ей не с чем было сравнивать.
Одна рука Дрейка опустилась ниже и сжала ее ягодицы весьма необычное ощущение, поскольку под ночной рубашкой на Пэйтон ничего не было. Она задохнулась, пораженная неожиданным теплом его рук… причем в том месте, которое никогда раньше не знало тепла человеческих прикосновений.
Но если Дрейк и услышал ее короткий резкий вздох, то ничем этого не выдал. Он оставил в покое ее губы и теперь целовал горло, там, где меньше чем полчаса назад так грубо сжимались его руки. Время от времени его рот опасно приближался туда, где был распахнут кружевной воротничок, который Пэйтон не удосужилась застегнуть. До этого она не поняла, откуда Дрейк узнал, что она замерзла, но в то мгновение, когда ее груди соприкоснулись с твердыми мускулами, скрывающимися под рубашкой Дрейка, догадалась: соски у нее отвердели так сильно, словно температура резко упала и установился арктический холод. Господи, как неловко!
Но Дрейк, кажется, ничего не имел против — возможно потому, что не она одна страдала от такого недуга. Рука на ягодицах Пэйтон напряглась, плотнее прижимая ее к брюкам, где что-то очень твердое и намного более крупное, чем можно было ожидать, нетерпеливо давило, стремясь вырваться на свободу.
Просто так много всего, что не верится, подумала Пэйтон. Одно дело поцелуи Коннора Дрейка — сказочно, изумительно — превосходило самые смелые ее ожидания. И все это для нее? Невозможно. Она — Пэйтон Диксон, помните? Та, на которую пятью минутами раньше Коннор Дрейк даже и не взглянул бы дважды, не то, что стал бы питать подобные чувства.
Пэйтон была так ошеломлена этим открытием, что ей показалось вполне естественным опустить руку и провести любопытствующими пальцами по загадочной штуковине. Требовалось непосредственно убедиться, что ей не пригрезилось то, что она ощущала. Она, конечно, ничего такого не имела в виду, но, оглядываясь назад, Пэйтон казалось, что она могла понять, почему Дрейк поступил так, как он поступил.