В ответ она получила легкое движение плеча и невинное:
— Семь дней.
— Ну уж нет! — возмутилась она. — Если ты решил, что я не прочь провести семь дней с тобой в каком-то одиноком бунгало, но ты достоин своего нового прозвища! Меня ждут клиенты, мне надо присутствовать на заседании суда, так что в понедельник утром я непременно буду на своем рабочем месте.
Он попытался скрыть от нее улыбку и серьезно сказал:
— Ладно. Отвезу тебя обратно в понедельник утром.
Тут она поняла, что дала невольное согласие. Как бы исправляя эту ошибку, она почти шепотом произнесла:
— Митч, я не хочу спать с тобой. Пойми же наконец, пока мы не приехали туда. Я не могу. Ведь очевидно, что, если только я не откажусь быть адвокатом Шарлотты, я встречусь с тобой в суде. Я не знаю, как смогу это вынести, если между нами что-то будет.
Он бессильно вздохнул.
— Хорошо, Блаэр. Я не буду с тобой спорить. Но мы по крайней мере проведем это время с тобой вместе. Как знать, может быть, ты полюбишь горы.
Внезапно он снизил скорость, въехал на смотровую площадку и припарковал машину на стоянке. Он потянулся к заднему сиденью, взял небольшую сумку, расстегнул ее и достал пару носков.
— Дай-ка мне свои ножки, — произнес он с улыбкой.
— Я сама, — сказала она и хотела взять у него носки.
Он не дал ей этого сделать.
— Я отвечаю за твои ноги.
Она протянула ему ногу, и он сжал ее двумя руками, медленно водя пальцами по ступне, пока она не почувствовала, как тепло разлилось по всему телу.
Блаэр выхватила у него носки.
— Я сама надену! И это я отвечаю за свои ноги! — она быстро натянула носки и опустила ноги. — А теперь давай уедем. Мне не нравится сидеть на этой скале.
Он вздохнул и серьезно посмотрел на нее своими хитрыми голубыми глазами.
— Ты не хочешь выйти и посмотреть вокруг? Здесь красиво, это один из самых прелестных видов на всей земле.
— Я и отсюда все прекрасно вижу, — заявила она, бросив взгляд в окно. — Если ты дал мне эти носки только для того, чтобы я вышла и оказалась в этой темноте, любовалась чернотой неба и земли и говорила, что это красиво, вовсе так не считая, то можешь забрать обратно свои чертовы носки. Я не выйду из машины, — она смерила его взглядом. — И больше не смей так прикасаться ко мне. Я знаю, чего ты добиваешься. Это не пройдет.
— А как это я прикасаюсь? — спросил он с явно наигранным недоумением.
— Ты что думаешь, я не знаю, зачем ты так нежно гладил мои ноги?
Он взял ее руку и, сжав в своих ладонях, начал так же медленно поглаживать ее от кисти.
— А, вот так? — спросил он, стараясь сдержать улыбку. Он медленно повернул ее руку и стал нежно целовать ее ладонь. — Теперь я буду делать так, — прошептал он, целуя ее, — раз ты убрала ногу, — он поцеловал ее еще раз, потом посмотрел на нее. — Почему ты поцеловала меня тогда, у дорожного знака?