— Ладно, — сказал я. — Забились, ты туда иди. Но тогда нечего ждать — прям сейчас двигайся, правильно?
— Правильно, — ответил он и полез в окно.
* * *
Я встал возле того проема, через который Пригоршня перебрался в другую часть барака, и, ощущая обнаженной спиной в «цяточках» движение воздуха, создаваемое аномалией, следил за действиями напарника. Он сначала остановился под перегородкой возле окна, разглядывая протянувшиеся во все стороны лучи, будто отлитые из застывшей твердой ртути. Карусель едва слышно гудела, а иногда принималась потрескивать, но во второй половине здания висела тишина, только где-то в глубине что-то капало. То есть не «что-то», а кровь, ясное дело.
— Темновато тут, — пожаловался напарник. — Ладно, пошел я.
— Только ты каждый шаг продумывай вначале, понимаешь? Не спеши и не суетись, медленно все делай, с толком…
— Не занудничай.
Электроружье было частично скрыто тремя лучами разной толщины и степени наклона, которые напарнику нужно было миновать. Все они тянулись" от так называемого «гнезда», то есть ядра артефакта, но многие изогнулись, поэтому определить, где это ядро, я не мог. Хотя, скорее всего, оно лежало где-то на середине прохода между рядами коек.
Никита сделал шаг от перегородки, потом второй. Присел, вглядываясь, после чего согнулся буквой Г.
— На карачках давай! — шепотом посоветовал я.
Он раздраженно мотнул головой — мол, не мешай! — но все же уперся в пол кулаками и стал перемещаться, как обезьяна.
— Ниже! — чуть не заорал я, когда его спина почти коснулась первого луча. Он лег, преодолел пару метров ползком, затем глянул вверх. Встал; перед ним теперь были два перекрещивающихся луча, а дальше между обломками койки лежало ружье. Он замер ненадолго и вдруг сделал широкий шаг, высоко задрав ногу. Я аж подскочил, решив, что промедол до сих пор гуляет в его крови, бурлит в мозгу, забивая нейронные сигналы и перемыкая синапсы, и что как раз сейчас там произошло нечто вроде короткого замыкания… Но нет, оказалось, Пригоршня точно все рассчитал. Правое его плечо прошло буквально в сантиметре от одного из лучей, каблук чуть не зацепил другой, и напарник благополучно миновал препятствие. Быстро нагнулся, поднял ружье, развернувшись, показал мне. Лицо расплылось в улыбке, я подумал, он сейчас язык мне покажет.
— Во! — донеслось до меня из сумерек.
— Ладно, назад давай, — сказал я. — Только осторожно, не забывай, теперь у тебя эта электропукалка еще!
Он вновь сделал широкий шаг, присел… и замер, глядя куда-то вбок. Я не видел, на что он смотрел: ту часть пространства скрывали лучи. Никита выпрямился, повесил ружье на спину, затянул ремень и опустился на четвереньки.