— Монолит — не сказка, — возразил он обиженно. — Скажешь тоже. Что, и Доктор, по-твоему, сказочка? И Хозяева Зоны — они точно есть!
— Конечно, Доктор не сказка, он вон скольких вылечил. Да я его и видел один раз. Но остальное… А, ладно, что с тобой спорить, с неучем!
Грузовик стоял к нам задом, к развалинам передом. Зеленый тент, зеленая кабина. Краска облупилась, вся в трещинах и рыжих пятнах ржавчины, дверца водительская приоткрыта. Мы прошли мимо, на всякий случай заглянув внутрь. Никого, ясное дело, хотя я не удивился бы, обнаружив зомби или просто скелет водилы в фуражке и с кобурой на боку, сжимающий баранку костяными пальцами. Зато возле переднего колеса лежали человеческие кости и два черепа, один — смятый, почти раздавленный.
Даже птицы здесь не чирикали и мухи не жужжали. Дойдя до башни, мы осмотрели висящее тело.
— Койот, — сказал Пригоршня.
Это и вправду был он — тощий рыжеватый сталкер с веснушчатым лицом. Висел, как Буратино в комнате у Карабаса Барабаса: голова свесилась на грудь, конечности безвольно повисли. Лицо искажено, словно перед самой смертью что-то напугало Койота… напугало до смерти. На правом запястье виден ПДА, а на земле под телом мокрая лужа. Никита шагнул ближе, осторожно ухватил за ботинок и потянул.
И тут же отскочил: с глухим чмоканьем Койот отлепился от кладки и рухнул под башней.
Напарник засопел и сплюнул в траву. Спина мертвеца потекла, будто сливочное масло на жаре — там что-то поблескивало и булькало, мягко подрагивало…
Мы быстро попятились от тела, потому что., как только оно упало, вокруг начал распространяться специфический сладковатый запах.
— Ты раньше видел такое? — спросил Никита почему-то шепотом.
Я мотнул головой:
— Нет. Но ткани так не должны разлагаться, это бред.
Все еще пятясь, мы прошли мимо закрытой двери постройки и только тогда повернулись к мертвецу спинами. Койота я почти не знал, встречался несколько раз у Курильщика — сталкер как сталкер, обычный бродяга Зоны. Но на душе все равно не по себе стало, муторно как-то. Вот был человек — и не стало, причем умер страшной смертью, судя по искаженному лицу. Его ПДА будет давать сигнал, пока не разрядится, а после метка погаснет вслед за человеческой жизнью.
— Что-то мне на другого и смотреть теперь неохота, — признался напарник.
Все же мы подошли ко второму телу и стали молча разглядывать труп. Тут уж нельзя было сказать, испытывал ли покойный перед смертью такой же ужас, как Койот, или нет. Потому что лицо его, как и все тело, было не то объедено, не то наполовину растворено какой-то кислотой. Кожа слезла лоскутами, клочья одежды въелись в плоть, будто смешавшись с нею. Целыми остались лишь ремень с пряжкой, которая блестела, словно только что начищенная, ботинки, кобура и ПДА на запястье, напоминавшем красно-бурую палку.