– Не помню где. То есть, не знаю, как называется. Река какая-то.
– На переправе?
– Нет, в рукопашной. Просто река рядом была, но как называется, я не знаю.
– Объяснил. Ребята твои тоже обстрелянные?
– Тоже. Харошие ребята.
– Ну тогда совсем хорошо. В десанты кто ходил уже?
Человек шесть из отделения махнули руками.
– Ладно, тогда остальным показываю.
Борис объяснил, как, поджимая ноги, нужно держаться за приваренные к броне самоходки скобы, как нужно спрыгивать на ходу.
– Башни, как у танков, на самоходках нет, поэтому вас не стряхнет. Ходим мы рывками и на скорости останавливаемся резко, разворачиваемся круто, поэтому держитесь, как за женину сиську. Все держались?
Пехотинцы засмеялись – ребята действительно оказались умелые и рады были попасть к обстрелянному, опытному экипажу.
– Если попадем под пулемет с большой дистанции, но прицельно, то прыгайте кубарем и ждите, пока задавим. Если с ближней – тоже прыгайте и стреляйте что есть мочи. Гранатометчиков бейте чем попало, и если увидите кого-нибудь вот с такой, – он показал размер, – трубой на плече, то патронов не жалеть. Теперь залезайте.
Водитель завел самоходку, она выползла из капонира и сделала пару кругов с десантом на броне – чтобы убедиться, что пехотинцы осознали вышесказанное и держатся нормально. Большой нужды в такой тщательности, возможно, и не было, но Борис в последнее время стал очень осторожным. Он явственно чувствовал, что смерть ходит где-то рядом, и просто так, по глупости или невнимательности, погибать не хотел. Не забыть еще Леньку проверить… Интересно вообще-то, из пяти целых машин две комбатские, Ленькина и две совсем зеленых месяц назад младших лейтенантов. Вот и думай, что такое судьба.
Полк (пожалуй, это слово уже можно было писать только в кавычках) двинулся с места в шесть вечера, когда было уже почти совсем темно. Вдалеке как обычно ухало и бумкало – то ли добивали окопавшиеся части, то ли те, наоборот, пытались вырваться из кольца. Самоходки шли с закрытыми фарами вслед за мотоциклом штаба дивизии, из коляски которого им иногда помигивали красным фонариком. Короткая колонна втянулась в лес, который, опять же вопреки российскому представлению о Германии, как о стране, целиком покрытой подстриженными газончиками и клумбами с маргаритками, был нормальной хвойной чащобой – с высокими и плотными елками, с завалами сухих стволов вдоль обочины и устилающими землю почти непрерывным ковром шишками. Осень. Повернувшись назад, Борис столкнулся глазами с Мусой – тот примостился на краю броневой крыши, уцепившись за отогнутую скобу, автомат висел на шее. Ночной бой будет, надо же… С чего бы это командование надумало так поступить? То ли больше некого посылать кровь пускать вражине, то ли их не жалко уже, все равно на переформировку отводить… И неизвестно, на кого их бросят в этот раз – на эсэсов или на американцев из «Головы Индейца»