– Но почему?
– Я не лидер, и командирских задатков у меня нет.
– Ну що ж вы так упираетесь, – мягко пожурил меня Остап Прохорович, сбившись на малоросский акцент. – Если бы знали вы, Илья Игоревич, какие замечательные перспективы открываются у вас на этой работе.
– Какие?
– Замечательные, – распространяться о подробностях новой работы, не добившись моего согласия, Стаценко не собирался. – Как в отношении денег, так и общественного положения.
С точки зрения банальной эрудиции даже для оперативной работы госбезопасности условия были слишком шикарные. Но если не госструктура, то что?
– Вы подумайте, Илья Игоревич, не спешите с ответом, – наконец отпустил меня с миром Остап Прохорович. И попросил напоследок: – Только о нашем разговоре пока никому, ладно? Поразмыслите над этим как следует. На самом деле вы достойны большего, чем вам кажется.
Вот и пойми, что на уме у этих «новых русских»!
Домой меня доставила все та же серебристая «ауди-100» с мигалкой.
Маринка скучала перед телевизором.
– Поразвлекался? – В ее голосе сквозила плохо скрываемая зависть.
– В некотором роде, – бледно улыбнулся я. Марина давила на «лентяйку», бесцельно переключая программы. Смотреть было нечего.
– Как живет папик?
– Хорошо живет, нам бы так.
– Что было на обед?
– Рыба.
– Да ну, – пренебрежительно фыркнула Маринка. В ее представлении рыбный стол ассоциировался с отварным минтаем и копченой скумбрией, постной и жесткой. – Он что, круто верующий?
– Верующий? – я был слегка озадачен, потом сообразил, что сегодня постный день. – Может быть.
Другой вопрос, что я затруднялся определить принадлежность Стаценко к какой-либо из распространенных конфессий. Из головы не шло, с какой гордостью Остап Прохорович демонстрировал коллекцию «Ostara». Словно пароль сообщал. Да и заточка у него не фээсбэшная, сексота я уж сумел бы распознать.
В противоречивой личности Остапа Прохоровича было много странного. Даже закрадывалось подозрение относительно его ариохристианского вероисповедания. Он ведь приспособленец по натуре. Такому без разницы, в какой номенклатуре состоять: что в СС, что в КПСС.
– К тебе сосед заходил, – сообщила Марина.
– Какой сосед? – занятый своими мыслями, я не сразу врубился.
– Боря. Я сказала, что у тебя интимная встреча.
– Приватная, ду… э-э, дорогая моя!
Маринка, работавшая в период нашего раздельного проживания секретарем-референтом, умела подать информацию, искажая ее по своему усмотрению незначительной подменой интонаций.
– Ну а я как сказала? Разницы нет. Ты не волнуйся, милый, он не сильно расстроился.