ЦК тебя, ЦК. Крупа.
Наконец-то, Крупочка, получила твои письма.
До чего же я ненавижу проклятый царский режим, семейство Ульяновых и разногласия между нашими партиями! Ведь если бы не это, жить бы нам в одном городе, хаживать бы друг к другу с визитами… А так два месяца назад ты мне рассказала, что “ихая мамаша” прозвала тебя Рыбой, а я только сегодня могу написать тебе слова утешения. Не понимает она твою трепетную душу. А то, что в сети, сплетенные вашим ЦК, ты попалась, как Золотая Рыбка, — это святая правда. С другой стороны, если бы не идиосинкратическое отношение семейства Ульяновых к рыбам вообще, не было бы в этом прозвище ничего отвратительного.
Я рада, что ты научилась плавать; наверное, это приятно.
Очень кстати ты написала, что имеешь намерение устроить рабочие библиотеки. Кстати потому, что на днях получила посылку из Северных Американских Штатов от моего пылкого поклонника Женечки Дебса44. Мы давно с ним переписываемся. Он человек хороший, но слишком неуемный. Я как-то с ним поделилась, что мало читала американской литературы, а он, плохо понимая свой родной немецкий (семейство их из Эльзаса), прислал громадную посылку с книгой Гарриет Бичер-Стоу45 “Хижина дяди Тома”46. Громадную, так как в ней было 200 экземпляров этой книги. Спрашивается: ЗАЧЕМ??? Тем не менее ты теперь можешь учредить 200 рабочих библиотек. Ха!
У нас, эсеров, большое облегчение вышло — наконец-то разоблачен предатель наших стойких рядов — Азеф47. Стало как-то спокойней, и при нашем стрелковом кружке был открыт практикум “Сделай сам”. Я, конечно, записалась. Как интересно! К последнему занятию надо было изготовить две действующие модели бомб, придав им вид каких-нибудь невинных предметов. Одну бомбу я сделала в виде крупной сосновой шишки, использовав “воспоминания” о чудном лете. Это был разрывной осколочный снаряд. Вторую же… Ах, Кру-Крушечка, это изделие было имени вас с Дюшкой (вы же тезки). Я накупила черепаховых гребней и соорудила “панцирь”, который нафаршировала взрывчатой смесью. Не сразу я добилась желаемого результата и даже расстроилась, что изделие приходится монтировать не из ткани. Ведь с мягкими материалами легче справиться неумехам вроде меня. К тому же моя бабушка, обучая меня шитью в очень глубоком детстве, всегда приговаривала: “Что руки сгадят, утюг сгладит”. Утешала. В моем случае любимый утюг, который служит мне обычно прессом для гранок листовок, конечно, помочь не мог. Но в конце концов я вышла победительницей из схватки с жесткими конструкциями. Обе модели были так хороши, что я с трудом заставила себя пустить их в дело на практических занятиях. Но пришлось.