оставь искусство потешания.
Мир дышит не превратно правящим,
но тихим словом послушания.
Счастье
Я вынимаю монпансье.
Ты помнишь их на вкус: лимон,
малина, вишня, — эти все
гремушки? Да? Не удивлён!
А круглый домик жестяной?
Взял в руки, повернул, чуть сжав,
открыл... Ты всё еще со мной?
О россыпь с пряностью приправ!
Весна. Флажками шапито
трепещет в парусной красе.
Демисезонное пальто.
В кармане банка монпансье.
Стрижка
Там, за окном, как бы за сценою,
с небес слетает снег живой,
а здесь — охота за бесценною,
неповторимой головой.
В зеркальном озере, как лилия,
она плывёт, а дальше чуть
горит береговая линия —
асфальтовый кремнистый путь.
Плывёт, вдыхая, щурясь, нюхая,
покуда бритвенный прибор
жужжащею прицельной мухою
снимает стружку, вёртко-скор.
Забавен мир своими тельцами,
их прихотями что ни миг.
Паренье ножниц над пришельцами
и распыленья быстрый пшик.
Завтрак
Бывает день, не день — свечение,
воспеть ли мне душой отрадною
яйцба в кастрюльке кипячение
зимой январской аккуратною,
воспеть ли малость невзначайную:
треск наледи от шага пешего,
постукиванье ложкой чайною
по скорлупе яйца белейшего?
Стучи, стучи ему по темени,
ты вычтен из себя, и в разности
нет ни людей, ни даже времени...
Кого ты окликаешь в праздности?
На пороге
Войдёшь — и темнота обступит.
Потом проявится окно
и свет вечерний приголубит.
Как бы колодезное дно.
Чем безымянней, тем дороже.
Где, не припомню... как сейчас,
я долгими стоял в прихожей
минутами, не шевелясь,
в недавнем жизневоплощенье,
где сиротливо дом притих...
Но нынешнее возвращенье
на проблеск явственней других,
на миллиграммовую гирьку,
призвякнувшую на весах,
к исчезновению впритирку
в странноприимных небесах.
Янышев Санджар Фаатович родился в 1972 году в Ташкенте. В 1995 году окончил филфак Ташкентского государственного университета. Автор четырех книг стихов. Составитель двуязычной антологии современной узбекской поэзии “Анор — Гранат” (2009). Лауреат поощрительной премии “Триумф” и премии журнала “Октябрь”. Живет преимущественно в Москве.
В “Новом мире” печатается впервые.
* *
*
I had a lover’s quarrel with the world.
R. Frost
Что больше, чем любовь, в которой жа?..
Сказал быжало, твой упор — на-ость
(а ведь учили: не бери с ножа;
всё лезвие, всё сверлие, всю ость
мне на язык)… А вдруг она не боль-
ше, чем инстинкт, гормон, завидки тел?..
И чудо, что нет выбора, что пол —
как зелен-фрукт нас верит темноте;
что мы — как жанр, конвенция, рецепт:
что эдак можно, а вот так — рискуй
себе на страх; и наконец, что цепь