Так получилась, что «Счастливая Москва» увидела свет последней (не считая «Ноева ковчега» и «Технического романа») из крупных платоновских вещей благодаря усилиям и труду Натальи Васильевны Корниенко в девятой книжке журнала «Новый мир» в 1991 году - то есть по странным историко-мистическим законам как раз тогда, когда в «эсэсэре» рухнула власть окончательно промотавших свое достояние наследников большевизма и в стране начался новый отсчет времени. Но хотя об этом романе с той поры было написано немало умных статей и проведено глубоких исследований, все равно темно и странно происхождение его мотивов, загадочны поступки героев, и трудно понять, неужели автор всерьез рассчитывал его напечатать в Советском Союзе? А ведь действительно хотел, дважды заключив договор с почтенными издательскими домами: в 1934 году с «ГИХЛом», а в начале 1936 года - с «Советским писателем».
Юрий Нагибин в эссе «Московский роман Андрея Платонова» определил «Счастливую Москву» как «гениальный роман и, наверное, самый страшный у Платонова, страшнее (1)Котлована(2), там хоть пробивался какой-то бледный кладбищенский свет — ну хотя бы в преданности девочки-сироты костям своей матери, в заботе обрубка Жачева о ней; здесь все разъедено червем надрывно-больного сарказма. И ничего уже не остается для утешения человеческого сердца… Роман Андрея Платонова страшен, как страшна была тогдашняя, уже далекая, но не потерявшая способности к возвращению жизнь».
Сказано эффектно, да так ли это?
«Когда ночевал Жорж и вечером еще пришел Келлер, они упросили меня читать. Я им прочел кое-что из (1)Счастливой Москвы(2), они удивились этой горестной и трудной радости, духом которой проникнуто сочинение», - оценивал Платонов свой роман летом 1935 года, и эти не имеющие ничего общего с нагибинскими слова многое объясняют и в авторском замысле, и в его воплощении.
Платонов начал работу над «Счастливой Москвой» в 1932 - 1933 годах и написал предположительно около шести глав, после чего его отвлекла Туркмения, и он вернулся к роману позднее, работая над ним беспрецедентно долго для своей стремительной манеры письма - до конца 1936 года, целую рабочую пятилетку. Нельзя утверждать, что мы имеем дело с законченным произведением («роман-фрагмент» - очень точно определил его жанр один из современных исследователей). В январе 1934 года автор сообщал группкому московского товарищества писателей, что заканчивает роман «Счастливая Москва», однако работа затянулась, и в этом затягивании было что-то неслучайное, типологически похожее на историю с «Котлованом», когда писателя повел за собой наплывший в повествование новый смысл.