В сосновой роще, в час предвечерний, было как-то особенно тихо. Уходящее низкое солнце пробивалось меж стволов косыми красноватыми лучами. В безветрии молчали вершины деревьев. Не было слышно птиц. Лишь мягкое шуршанье хвои под ногами да карканье ворона где-то высоко, над лесом.
Но в муравейниках кипела жизнь. Тимофей похвалил:
— Работают мужички. Без отдыха. Вроде нас…
Илья улыбнулся, поправил дядюшку:
— Нам до них далеко.
— То есть? — не понял Тимофей.
— Они мудрее живут, по-братски, все одинаково. Ни олигархов у них нет, ни нищих. Делают свое дело: работники, воины, няньки. Кормятся из одной чашки. Ни дворцов персональных, ни яхт, ни часов “Роллекс” за сто тысяч долларов. И жемчужных ожерелий нет, пиджаков да платьев от Пьера Кардена да Нины Риччи. Обходятся. Живут.
— Но у них вроде тоже есть царица? — усомнился Тимофей. — Значит, есть и какие-то приближенные, знать.
— Матка? Ей не позавидуешь. Плодит и плодит. Работа. Вам надо почитать Фабра. Будет интересно.
— У нас есть в библиотеке?
— Вряд ли. Но найти можно.
— Ты найди. Я обязательно почитаю. Хорошие ребята, трудяги.
Тимофей пристально вглядывался в живой холмик, будто хотел увидеть, понять, что — там, в глубине.
Размеренное, неустанное движение муравейника словно завораживало. Глядя на него, просила душа и понемногу полнилась вечерним светом, сосновым духом, покоем — всем, что было жизнью старых сосен, муравейника, трав, теплой земли.
Время умерило бег и потекло медленно, за каплею капля. Светло и легко думалось, ни о чем и обо все разом: о жизни своей и чужой, о прошлом, о завтрашнем. Казалось, что так будет долго, всегда.
— Тимоша! Илюша! — звала их из мира иного Ангелина. — Вы где?! Пора ужинать!
Вернувшись и встретив жену у ворот, Тимофей оправдался с улыбкой:
— Гуляли, Геленька. Так хорошо… Молодец Илюша, что подсказал.
Я буду теперь стараться гулять. С тобой, конечно, с тобой, Геленька…
Тем и закончился вечер — тихо и мирно. О приезде неожиданного гостя Ангелина не узнала. Но неладное почуяла.
За долгие годы изучив своего супруга, она уже в следующие несколько дней поняла, что Тимофей чем-то всерьез озадачен, расстроен.
И потому в сегодняшнем разговоре с племянниками Ангелина мягко, но попеняла Илье:
— Не надо его тревожить. Мы люди старые. Везде головную боль найдем. Погода такая: вдруг дожди да дожди. Все розочки мои погубит. И Тимоша не назвал ресторан. Вроде хотели в Кускове, чтобы на природе. Но дождь… А теперь говорит: “Сюрприз”. Зачем нам сюрпризы? Одна головная боль. Нет, лучше давайте о зеркалах поговорим. Мне Колкерша целую лекцию прочитала. Но, по-моему, она сама ничего не понимает: с одной стороны, понятно, что старые зеркала — это хороший тон, а с другой стороны… Забила мне голову…