— Ну и что, Тимоша? — махнула рукой Ангелина. — Такие люди имеют право… Для них это безделица. Молодой Баснер, Наум, сумел в Ницце за неделю спустить двадцать миллионов евро. А Баснер-старший строит вторую яхту, которая обойдется ему в триста миллионов. Мне Вайнштейны рассказывали.
— Да дело не в деньгах, — объяснил Тимофей. — Феликс тоже не обеднеет. Но сколько было мороки с этой амфорой: искали, старались, в Англии нашли. Добивались разрешения на вывоз. Коту под хвост наши старания.
— Но какой жест! Ты не видел! — с восторгом рассказывал брату Алексей. — Вертолет, прожекторы, голос с неба, Феликса голос: “Спасибо всем! Эту амфору, ваш подарок, я возвращаю вечности, морю, Элладе. Каждому — свое. И пусть помогут нам боги!” Здорово! За это обязательно надо выпить!
Шампанское принесли тут же.
— Еще раз за Феликса! — поднял бокал Алексей. — И пусть помогут нам боги! Во всех наших делах!
До дна выпил лишь он один. Тимофей с Ангелиной пригубили. Илья спросил у дядюшки:
— Два миллиона долларов? В море?
Тимофей кивнул головой:
— Все — правда. Шиканул.
Илья поверил. Вздохнул. И вспомнил сразу: Интернет, детские лица чередой. Сто тысяч да шестьдесят тысяч рублей. Цена жизни.
— Разве так можно? Нет, — утвердился он в мысли своей. — За такие подарки боги могут и наказать. — И подтвердил выразительно: — Должны наказывать.
Он произнес это негромко. Но четко и слышимо. Тетушка остановила его движением руки, напоминая: “Мы — не одни”.
В салоне самолета усталые гости, казалось, подремывали: редкие разговоры, негромкое позвякивание посуды, бокалов. Услышать могли. И потому Тимофей тоже головой качнул: “Не надо…”
Алексей улыбнулся, похлопал младшего братишку по плечу, посоветовал:
— Тебе, Илюша, надо в попы идти. Переходи в Духовную академию. Будешь проповедовать да молиться за нас, грешных.
— Какой из меня проповедник, — с горечью сказал Илья, — если даже вы мне не верите. А ведь я знаю… Я точно знаю, что тебе, Алеша, не надо ни в какие мэры идти. И мамочке пора отдохнуть, как и дяде Тимоше. Ничего нам не надо. А один лишь покой. Дом у реки, у моря. Сосновая роща. Живи и радуйся. А вам кажется, что я глупости говорю. Мне не верите, поверьте Пушкину: “Предполагаем жить... И глядь — как раз — умрем”.
Старший брат выслушал Илью, но вывел свое:
— Не надо каркать. У Пушкина есть и другое: “Поднимем бокалы, содвинем их разом!” — это сейчас более к месту. Какой-то ты будто не наш, Илюшка. Вроде и не Хабаров.
— А отец был Хабаров? — тихо спросил Илья. — Почему его все помнят? Даже Феликс.
— Ребятки мои, ребятки… — заквохтала сердобольная тетушка. — Не надо ссориться, мы все устали. Устали, устали… Давайте лучше подремлем.