И приходил долгий врачующий сон; а волшебные кони — серый, белый, подласый — мчались еще кому-то на помощь. Кони могучие, быстрые, гривы по ветру стелятся; они мчались так быстро к далекому морю, и через море, и на край белого света.
Но, может быть, — конечно же! — сегодня в их помощи и нет нужды, потому что в сообщении сказано всего лишь о том, что “имеются жертвы”.
“Имеются жертвы”… Илья опомнился, с трудом выбираясь из путаницы болезненных мыслей, видений, где все мешалось: живые, мертвые, день минувший, сегодняшний, былое и сказки.
Наважденье прошло. Жизнь продолжалась. Солнце уже поднялось высоко, в полудень. И нужно было что-то делать: куда-то звонить, что-то узнавать, пока не проснулась тетушка. Потому что Интернет твердил и твердил свое: “Имеются жертвы”.
* *
*
не могу вздохнуть хочет сказать больной
но могу дышать
кто-то большой стоит над моей душой
не дает быть перестать
я бы умер на полчаса
но от боинга вылетающего из орли
отрывается взлетная полоса
и монах дошедший до края плоской земли
переваливается через край видит новые чудеса
интересней чем рай
[Man]
Игорю Манцову
За окном соседи голосят.
Я проснулся, мне за пятьдесят.
За окном великая страна.
Очень эта родина странна.
Человеку к старости нужна
Собственная тесная страна,
Чтоб на расстоянии руки
Положить тяжелые очки.
Я родился здесь, в другой стране,
На луне, увиденной во сне.
Хочется ласкать, а не кончать.
И железо больше не качать.
[Из цикла “Стихи для детей”]
1
Анне Русс
Это странно, очень странно
Homo sapiens’ом быть,
Просыпаться утром рано,
Просыпаться, чтобы жить.
Дверка в сон полуоткрыта,
Не очнувшись, ум молчит,
А из зеркала небрито
Homo sapiens глядит.
Как-то это все туманно,
Непонятно и туманно,
Почему ему не странно —
Против неба,
На земле.
Это очень странно мне.
2
Андрею Гришаеву
Мальчик целует мать,
Долго ложится спать,
Долго уходит в сон,
Слышит звон,
Не знает, где он.
Мальчик бормочет во сне:
Деньги, ко мне, ко мне…
3
Наталье Ключаревой
Дальше в московском тумане
Прятаться не было сил.
Сверток у парня в кармане
Сердце ему холодил.
Лучше его пистолета,
Кажется, нет ничего —
В сумерках этого света,
В сумерках света того.
* *
*
поэтому лучше шестой канал
где позволяет телесигнал
сверху взглянуть на бильярдный стол
как если бы в лузу летящий шар
успел увидеть едва дыша
насколько он бел и гол
больному горлу трудно сказать
слезы не прожевать
легче просто болеть
можно не думать не понимать
просто смотреть смотреть
четверть последнюю или треть
можно не доживать
* *
*
Потому что остается труп, то есть мертвое тело.