Все эти подробности открылись только в последние часы Лидии Ивановны. Она сгорела как свечка на этом барсе, нисколько об этом, однако, не жалея даже перед самой смертью и только и успев, что сбыть с души всю эту небезлюбопытную историю с барсом. Надо ли говорить, что Софья ждала только отпеванья и похорон, чтобы разделаться с барсом, как она вполне справедливо считала, и погубившим во многом ее мать. Вначале она пыталась разыскать того самого знакомого Лидии Ивановны, который работал в зоопарке, но его номер сменился, и, когда это выяснилось, я предложил Софье одолжить карабин у одного своего знакомого, открыть железную дверь да шмальнуть туда весь магазин для верности. Софья согласилась на этот план.
Мы приехали на квартиру на Васильевском вместе. Софья была в необыкновенном для нее возбужденном состоянии. Она всю дорогу расспрашивала, давно ли я тренировался стрелять, и точно ли смогу попасть, и что будет, если я только раню зверя, а он, возможно, бросится на нас. Я успокоил ее как мог, сам будучи уверен, что хватит и одного выстрела. Софья достала из сумочки ключи, нашла нужный, и мы вошли в пустую квартиру.
Вой, который услышали мы почти сразу, как вошли, описать невозможно. Однако впечатление от него сохранилось у меня вполне ясно. Казалось, что звук исходит вовсе не из комнаты, а как бы отовсюду сразу и даже из нас самих. Мы стояли совершенно не в состоянии сдвинуться с места, и первой моей мыслью, и, я уверен, Софьиной тоже, было броситься вон, убежать. Однако следом шло то ощущение, что вой исходит вовсе не снаружи, что он проник в легкие, в живот, заполнил собой череп и от него теперь во всю жизнь не избавиться. Вой этот одновременно и гнал прочь, и в то же время манил какой-то дикой красотой, звал и тянул к себе. Мы стояли в оцепенении неизвестно сколько времени, пока я наконец не одолел себя и не двинулся к двери, вынув из чехла карабин, пристегнув магазин и передернув затвор. Всю мою уверенность, что на большую кошку хватит одного выстрела, к тому времени сдуло как ветром, но я, однако, подошел к двери и знаком указал Софье, следовавшей за мной, чтобы она нашла ключ и открыла дверь. Она колебалась, а я между тем, стараясь больше ни о чем не думать, вскинул карабин к плечу и отступил на шаг от двери в сторону, прикинув расстояние так, чтобы удобно было шагнуть в открытый дверной проем и дать первый выстрел. Руки у Софьи дрожали, она пробовала один ключ, потом другой, третий, и ни один не подходил. Она опустилась на колени и наконец подобрала ключ, повернувшийся в замке с щелчком раз и другой. Я сделал полшага вперед, держа перед собой оружие, и кивнул ей, чтобы она открывала. Вой. Зверь слышал нас и знал, что мы за дверью. Софья поднялась с колен и стояла опустив руки. Я ждал. Наконец она, дрожа теперь уже всем телом, подступила к двери и распахнула ее наполовину, закрыв при этом проход мне. Софья стояла и смотрела внутрь, там было тихо, я опустил карабин, пытаясь оттолкнуть Софью от двери, спасти ее, но только что дрожавшая как струна Софья не подвинулась ни на шаг, когда я попытался сгрести ее рукой, точно бы вросла за мгновение в пол. Она закрывала собой всю комнату и так простояла несколько секунд, глядя внутрь. Потом она захлопнула дверь и закрыла ее на ключ, убрав его тут же в сумочку, которая так и болталась у нее на плече все время.