Доброту и искреннюю заботу мы со Львом почувствовали, когда приехали в Москву сдавать экзамены в аспирантуру. Было удивительно, что два почти тридцатилетних человека из такого захолустья, как Башкирия, бросив все, приехали в Москву поступать в аспирантуру и блестяще сдали первый экзамен по химии. Конкурс был — восемь человек на место. Перед кабинетом, где принимались экзамены, вертелись молодые, модно одетые большей частью москвички, одна из которых, как бы между прочим, очень сожалела, что она вчера долго просидела в кафе и сегодня проспала, а я забилась в угол и, потеряв рядом с ними всякую надежду, ждала вызова.
Экзамен по химии прошел хорошо, иностранный язык тоже, но вот на марксизме-ленинизме Лев не прошел. Как многие, он считал этот предмет второстепенным и получил два. Это было ужасно: работы нет, квартира продана, жить негде, и все потому, что какие-то азы этой лженауки он сформулировал не так, как надо. Меня, например, после ответа на все вопросы в качестве дополнительного спросили — какая основная черта характера должна быть у коммуниста. Я не моргнув глазом ответила: больше думать о народе, чем о себе. Ну, они, конечно, были в восторге.
С большим трудом Льву разрешили сдать повторно, при этом на повторном экзамене ему все ставили в пример меня. Дескать, вот ваша жена и ребенка воспитывала, и, конечно, хозяйство домашнее вела, а как знает марксизм-ленинизм. Наивные, знали бы они, чего я натерпелась в жизни из-за их бредовых идей, и не я одна, нас были миллионы.
Почти четыре года жили в Москве в общежитии аспирантов, в отдельной комнате, которую я с трудом пробила через Президиум АН. Люду, откровенно говорю, за подарок устроила в детский сад, потом она ходила в школу и питалась в недалеко расположенной общей столовой, где по росту не могла дотянуться до списка и прочитать меню…
Последний раз я была в своих родных Минводах у родителей как-то осенью и почему-то одна, без дочки и мужа. Мама была совсем уже плоха, но они с отцом пошли меня проводить до вокзала, купили мне цветы, и я совершенно точно, как будто это уже случилось, знала, что это последняя с мамой встреча.
За здоровье мамы всегда болела душа, всегда — в Ленинграде, на Урале, в Уфе, в Москве и в Черноголовке — я с тревогой ждала писем из Минеральных Вод. Когда ей совсем стало плохо, я, работая в месткоме института в Черноголовке и доставая другим путевки за полную стоимость для их родственников, купила путевку и для мамы. Думала, поеду вместе с ней, поживу рядом на квартире, она в санатории, и подлечу ее. Но кому-то эта путевка понравилась по времени (июль месяц), тихонько меня начали травить, и так было обидно, что я принесла эту путевку и демонстративно выложила ее на стол. А мама умерла той же осенью от перитонита, она месяц лежала с разрезанным кишечником, мы, дети, приезжали к ней, но тогда за свой счет отпуск давали всего на несколько дней.