— А хорошо, — отвечает дядя Коля убедительно. — Дом мне мой оставили, коров тоже… — Гладит Сашку по голове. — Твой, что ль, вырос? Чужие-то не заметишь, растут… Из телки пока ще корова вырастет — одного сена сожрет…
Руки у него старые, но могучие, как корни, крестьянские руки…
— Чайку небось хотите?
Соглашаются.
Он приоткрывает дверь в крошечную (под одну кровать и тумбочку) саманную хижину свою. Правда, печурка у входа. Подбрасывает кизяки в огонь, возится с черным чайником.
— Сейчас, сейчас…
— Что ж, один все? — спрашивает Надя.
— А с кем-то мне быть? — резонно отвечает дядя Коля. — Бабка у дочки в городе — с внуком, ну а я… Если уж снегом заметет — тогда…
А пока — вроде к вам дохаживал…
Древнее радио на стене передает какие-то кажущиеся нереальными здесь новости… Чай жидкий, зеленый. Черный чайник, весь в копоти от кизяка.
Саша замечает приколотую ржавой иглой над кроватью бабочку. И несколько осколков фарфора с дивным рисунком на облезлом подоконнике открытого окна…
— Благодарствуем, дядь Коль, здоровья!
Проходят мимо загона, одна корова тянется, хлеба просит. Рыжая. Дальше идут. То черные плавунцы по воде шарятся (Ч/Б), то опять трава цветом, переливами пойдет, то опять сом (Ч/Б) на леске бьется — словно выуженный из давнего-давнего прошлого…
Идут в свете, в цвете…
— А это что, мама?
Корабль стоит в траве, брошенный.
Мать говорит:
— Ушла Волга-то, обмелела, там, где вы с Валькой купались, теперь сушь одна…
Мальчик через пролом заглядывает внутрь корабля: там темно, железо рваное. Коридор с оборванной проводкой… Двери. Как будто там живет кто-то. Ветер живет. Скрипы. Паутина. А может — капитан живет?
Он видит (Ч/Б): капитан в рубке попыхивает трубкой, в небе облака, на палубе народ, мотоцикл, бабка с козой, загорелый матрос швартует корабль у деревенской пристани…
Свет, цвет.
Они уже ушли от корабля, стоят в травах посреди острова. Она — большая. Он — маленький. Она вытирает ему испачканную щеку.
— Сколько ж я с тобой, Саша, ходить еще буду? Когда ты в ум войдешь? Мне к своим пора, — говорит Надя. — Ты откуда пришел-то? С кем приехал? — Надя держит за руку взрослого, долговязого парня.
— С Федькой, — вдруг издалека, но осмысленно отвечает долговязый парень.
— А звать тебя как, помнишь?
— Сашка.
— А меня?
— Надя ты, сестра моя!
— Так что ж ты мне голову морочишь — «мама», «мама», я обмерла, думала, с ума сошел, — взвизгивает Надя.
— А ты не серчай, не серчай, — говорит этот странный, да и не очень-то молодой уже парень. — Я отца увидеть хотел. Не помнил его. И карточки нету. И повидал: как бык его запорол из-за меня… Теперь поняла?