Михаил Кречмар.За линией горизонта. Проза В. Арсеньева как двигатель прогресса Уссурийского края. — “Дальний Восток”, 2007, № 2.
“<…> Можно сказать, что арсеньевские книги спасли нашим позднейшим изыскателям не одну жизнь — и я даже допускаю, не один десяток жизней”. А в финале написано: “Имя Арсеньева все еще на слуху, но слух у молодых, увы, притупляется… Путешественник, который незнамо зачем ходил пешком там, где сегодня можно легко проехать на джипе, непонятный писатель, который писал „про чукчу какую-то”, как чертовски исчерпывающе выразилась недавно одна из выпускниц местного филфака в широкой аудитории. Носвоегочитателя <…> Арсеньев будет иметь еще долго”.
Павел Крючков.Предисловие к публикации стихов Бориса Херсонского. Совместный проект журналов “Фома” и “Новый мир”. — “Фома”, 2007, № 2 (46).
Ради мнения Иличевского.
“Прозаик Александр Иличевский написал, что, по его ощущению, многие стихи Бориса Херсонского часто устроены как лестница. „Языковой напор прозрачных смыслов ведет вас все выше и выше по вертикали существования, — и в конце, который всегда неожидан, который чуешь тревожно, ‘под ложечкой‘, ты оказываешься на чистой равнине души… Остается только ступить — либо ощутить осыпавшиеся под тобою ступени. В любом случае это связано с чувством воздуха, горы и полета””.
Елена Лапшина.Стихи. — “Радуга”, Киев, 2007, № 1.
Стреляет день из солнечных баллист
над тишью монастырского придела.
Улитка мерит виноградный лист
прикосновеньем маленького тела.
В янтарной капле на ее спине
таится свет для долгих летних странствий.
И кажется, что раковины нет —
сплошное неэвклидово пространство.
Татьяна Леонова.Шаламов: путь в бессмертие. — “Новый журнал”, США, № 245 (2006).
Кропотливое свидетельство о чудовищном последнем годе жизни Шаламова в доме для престарелых (литературная записьОльги Исаевой).
Ирина Лукьянова.Взрослый. К 125-летию Корнея Чуковского. — “Огонек”, 2007, № 13.
“<…> Часто говорят о том, что Чуковский до старости сохранил в себе ребенка: радость, умение удивляться, свежесть взгляда, непосредственность. Но куда удивительнее то, что в эпоху, которая выбивала из человека всякое желание брать на себя персональную ответственность, вечный ребенок Чуковский сохранил в себе взрослость. Качество редкое и удивительное: вокруг тысячи брюзжащих, ноющих, вечно недовольных, капризных детей, которые требуют, чтобы взрослый пришел и решил! пришел и разобрался! пришел и навел порядок! А взрослого нет. Дети строчат ябеды друг на друга, ругаются, мстят, обижаются на весь свет и сидят надутые в уголке в ожидании, когда мир раскается, позовет их оттуда и даст конфету.