— Конечно…
Он знал, что она лжет, и она тоже знала, но считала необходимым притворяться до последнего. Ей хотелось отложить момент, когда она должна будет взглянуть в лицо правде.
— Во всяком случае, я сомневаюсь, что женщинам, с которыми ты обычно общаешься, понравится такое место, где нет возможности попасть в светскую хронику, — произнесла она с сарказмом, резко меняя тему. — Ведь твоя благосклонность наверняка тешит их самолюбие. Я никак не пойму, зачем ты покупаешь собственность по всему свету. Зачем это тебе — четыре дома?
— Просто я ненавижу гостиницы; возможно, это реакция на те дни, когда у меня не было крыши над головой.
Эти слова смутили ее.
— Я не понимаю, Ред… Как… Когда же у тебя не было дома?
Лицо Реда оставалось очень спокойным, не выражало никаких эмоций, почти как лицо античной статуи, но в глазах появилась грусть, как будто он вспомнил те дни.
— Ты не знала, что меня отправили в сиротский приют, когда мать погибла? — резко спросил он.
Их глаза встретились. Теплота понимания, смягчившая выражение ее глаз, вызвала сердитую ухмылку на его губах.
Кэтрин опустила ресницы, почувствовав странную обиду оттого, что он отверг ее естественный порыв. Она заморгала, стараясь удержаться от слез, сама удивляясь неожиданному участию, которое она почувствовала к этому колючему и независимому человеку. Подобные чувства ей лучше задавить в зародыше, думала она в смятении.
— Я сбежал прежде, чем они сообщили о происшедшем твоим родителям. Почти целый год я провел на улицах, пока меня нашли и отправили в ласковые объятия твоей семьи.
Она задумалась над тем, что означали эти слова. Ее ужаснула мысль о том, что ему пришлось пережить, и стало легче понимать его агрессивность, то открытое неповиновение и презрение, из-за которых он быстро настроил против себя всех взрослых членов ее семьи. Скорее всего, это было результатом полученных им в детстве моральных травм, а не просто из-за его ершистого характера.
Она знала, что Ред таил в себе некую угрозу для их безмятежной жизни, не подчиняясь никаким авторитетам. Интересно, какова же была реакция школы на воинственное состояние, которое было ему присуще? Как подсказывал ей ее собственный опыт, вряд ли ему было просто в школе, но, к счастью, он обладал достаточным интеллектом и внутренней силой, чтобы противостоять окружающей его косности.
— Почему ты сбежал?
— Ты же знаешь, я никогда не признавал авторитетов, тем более дутых. — Он пожал плечами. — Мне не хотелось, чтобы мои поступки разбирала по косточкам кучка людей, которые сами нуждались в воспитании.