Мишкина поляна"... Она там всегда есть. Она не может быть никем занята, на какие бы сроки мы ни разлучались. И он там сидит - строгий, подтянутый, красивый, двадцатипятилетний...
- Мишка, - говорю я ему, - давай в длину с места прыгнем, как тогда на пляже. Кто сейчас дальше?
- Давай, - говорит он.
И мы прыгаем... В одну сторону...
Москва
Тогда мы тоже прыгнули с места... Иначе это действие никак не назовешь.
Прыгнули из привычного и даже, можно сказать, любимого места - в сторону Москвы.
Миша после школы поступил поначалу в Рижский политехнический институт, а его гуманитарный друг, соответственно наклонностям, - в Латвийский государственный университет на филологический факультет. Недолго они там проучились. А пример Задорнова лишний раз показывает, что закостенелых наклонностей не бывает. Склонность к точным наукам на первом этапе жизни совсем не помешала ему потом оказывать гуманитарную помощь соотечественникам своей пламенной сатирой. Что же касается его друга, то он вернулся к филологическим изысканиям вот только теперь. Но уехал тогда в Москву первым, оставив друга Мишу собирать вещи. Через три месяца всего после начала учебы в университете. Оба уже были отравлены школьным драмкружком, и на большую сцену тянуло их. Большая сцена ждала пытливых юношей, решивших познавать жизнь именно через нее, а не через некрасивые и неприятные реалии.
"Искусство - это попытка создать рядом с реальным миром другой мир, более человечный",- сказал хороший французский писатель А. Моруа, и юноши были с ним совершенно согласны. Впрочем, нельзя сказать, чтобы большая сцена их так уж ждала и стояла с цветами на Рижском вокзале, - до нее еще было далеко.
Володе надо было еще сначала проучиться четыре года в театральном училище им. Щукина, а Мише - перевестись из Рижского политехнического института в Московский авиационный. Это случилось через год. Путь на большую сцену был отнюдь не прямым, а окольным - через другие профессии и институты совсем не сценического профиля. И, представьте, большая сцена дождалась Мишу даже быстрее, чем Володю, несмотря на то что тот уже учился в театральном институте. Это была большая сцена ДК МАИ. Впрочем, в создании материальных ценностей он тоже участвовал, он даже делал что-то для двигателя пилотируемого космического аппарата "Буран". Уж не это ли обстоятельство (ужасаюсь я дерзкой мысли, посетившей меня сейчас) сыграло решающую роль в биографии самого "Бурана", превратившегося в конечном итоге из гордости нашей космической техники в абсолютно гуманитарный объект культуры и отдыха в соответствующем парке? Если бы не задорновское участие в нем, может, он и не стал бы аттракционом, пародией на себя, может, судьба сложилась бы у "Бурана" иначе, если бы зловредный вирус задорновского юмора в него не попал.