— Совет гарема! — кричит Ксавер, и мы идем к нему.
Он немного напряжен, глаза у него сияют. Ксавер предлагает нам сесть.
— Я очень благодарен вам, — начинает он, — что вы согласились участвовать в этом цирковом представлении, но я думаю, — он глубоко вздыхает, — что сейчас пора это прекратить. Мы все взрослые, и мне очень жаль, что я стал переживать из-за того, что другие обо мне подумают.
— Слушайте, слушайте! — говорит Падди. Юни с Сереном хлопают в ладоши.
— И что это значит? — спрашивает Паоло, и его последнее слово повисает во всеобщем молчании.
— Это значит, что я хочу, чтобы все было, как прежде. О Боже! Я так возбужден, что мог бы трахаться целый день.
Мы смеемся, напряжение спадает, и мы решаем сразу же обставить квартиру так, чтобы нам было тут комфортно. Мы восстанавливаем все намного быстрее, чем убирали перед приездом Элизы. И теперь, пока мы оглядываемся и смотрим на картины, которых нам так не хватало, скульптуры и рисунки, большие подушки и свечи, Юни становится за спиной Серена и расплетает ему косу. Потом он смывает макияж гейши и выходит к нам в свободном, кимоно. Падди, надев шортики, в которых видны ягодицы — мода семидесятых, — рассказывает о женщинах из «Улисса», словно его только что освободили от обета молчания. Паоло снимает обычную одежду и надевает свои любимые черные кожаные брюки. Его обнаженней торс лоснится, а маленькое колечко в соске поблескивает так соблазнительно, что я наклоняюсь и целую его в губы. Ксавер стоит с нерешительным видом, а я уже чувствую большие нежные руки Серена на своих ягодицах. Я сажусь на пятки, прислоняюсь к Серену и похлопываю перед собой по подушке.
— Иди к нам, солнышко, — говорю я, подмигивая.
Я расстегиваю джинсы Ксавера и стягиваю их вместе с трусами. Развязываю шнурки кроссовок и снимаю их. Паоло, как заботливый метрдотель, снимает с него рубашку, и в конце концов Ксавер стоит среди нас полностью обнаженным. Наша большая упаковка с презервативами опять стоит на столе, и мы готовы ко всему, что произойдет. Ксавер становится передо мной на колени, я наклоняюсь и немного ему отсасываю, чтобы он расслабился. Я чувствую руки Паоло и Серена на своей груди, чувствую, как Юни ласкает мои бедра, а Падди наконец-то делает то, что умеет лучше всего, — страстно мне отлизывает.
Наконец мои мужчины снова со мной. Я глубоко вздыхаю. Ксавер закрывает глаза, но по его улыбке и по тому, как он вздрогнул, я понимаю, что он услышал, как вернулась Элиза. Я не поворачиваю голову и концентрируюсь на кончике моего языка, который поигрывает головкой Ксавера, и на своих руках, которые ласкают его яички. Но при этом представляю, как она застыла в дверном проеме и пораженно на нас смотрит. Наверняка ее шокировал сам вид квартиры, которая теперь выглядит как бордель лучшего разряда времен прошлого века. Но еще труднее ей воспринимать переплетение тел на полу и ее крестника, с удовольствием вводящего член мне в рот, в то время как другие мужчины стимулируют мне грудь, ласкают мои бедра и лижут мой клитор.