Впрочем, Мари Трубецкая не слишком долго мучила великого князя Александра. Очень скоро среди фрейлин прошел слушок, что она отдалась цесаревичу. Мэри впитывала эти слухи жадно, как сухая губка – воду. Ей хотелось знать, как относятся все эти стыдливые девственницы к откровенному грехопадению одной из них.
И что же? Хоть бы одну нотку осуждения услышать! Как будто ничего особенного не произошло! А порой во фрейлинских голосах звучала откровенная зависть.
Ну что ж, Мэри теперь на своем опыте убедилась, что добродетель – понятие относительное. Все дело в том, кому, какому мужчине под ноги она брошена. Мари Трубецкую не осуждают потому, что ее добродетель досталась великому князю и наследнику престола. Но если бы стало известно, что великая княжна отдала свою невинность какому-то штукатуру…
Мэри начинала давиться нервическим смехом при одной мысли о том, какой разразился бы скандал.
А впрочем, нет. Никакого скандала не было бы. Она слишком хорошо знает своих родителей. Упасть в грязь лицом – для них самое страшное. Матушка, здоровье которой расстроено частыми беременностями и родами, порой еле держится на ногах, но если того требуют ее светские обязанности, она принимает участие и в богослужениях, и в балах, и в военных маневрах, пусть даже теряет там сознание и ее уносят полумертвой. Отец… ну, он человек железный, не знает устали. Например, во время маневров он может беспрерывно оставаться восемь часов подряд в седле без того, чтобы хоть закусить чем-нибудь. В тот же день вечером он может появиться на балу совершенно свежим, в то время как его свита валится с ног от усталости. Возможно, наедине родители устроили бы Мэри страшный скандал… но так, чтобы даже и отзвука не вырвалось из кабинета. А потом постарались бы поскорей выдать ее замуж.
За кого?
За человека, которого придется обмануть и ей, и ее родителям.
«А может, и не придется врать, может, он ничего и не заметит!» – думала Мэри наивно и гнала от себя тревогу, которая иногда все же подступала к ней.
Нет, а правда, за кого она выйдет замуж?
Этот вопрос очень волновал Мэри. Выйти замуж… постоянно ложиться в постель с каким-то человеком, который будет доставлять ей то же удовольствие, какое доставил Гриня, но только это не будет воровское удовольствие, позорное, которое надо скрывать…
Мэри словно бы заглянула внутрь себя, не столько в душу, сколько в тело. Да, сейчас она спокойна, но кто может обещать, что прежнее томление не вернется и опять не заставит ее лезть на стенки от телесной жажды? Нужен мужчина, постоянный, свой мужчина, которого она может вовлекать во грех тогда, когда захочет… ах нет, с мужем это не грех, это супружеские обязанности!