- Живой?
- Да хуле мне…
Бабах! Это сработала ещё одна растяжка, на этот раз наверху. Минус четыре, наверное… Но не проверять же? Где последний? Где эта скотина? Честно говоря, после увиденного в кают-компании, пропали и остатки какой-либо жалости - перед нами невинных овечек нет.
Последний штурмовик так и не появился. Мы его нашли уже потом, после отбитой атаки, лежащего со сломанным позвоночником у трапа второго этажа, с тоской глядящего на густо смазанные солидолом ступеньки. Это потом, а пока…
А пока было хреново - стрелки, прикрываясь согнанными в кучу мирными жителями, подошли к самой кромке воды и лупили почти что в упор. Автоматов у них не было, хоть в этом нам повезло - скорее всего, нарезное оружие и хранилось здесь, на дебаркадере. Но если ещё немного протянем, то станет совсем кисло - подойдут нехорошие ребята с крупнокалиберными пулемётами с городских стен, и принесут с собой медный таз, которым и накроемся нафиг. М-да… как-то не хочется брать грех на душу. Но нужно…
Переворачиваюсь на спину и вытаскиваю последнюю гранату. Прости, господи! "Эфка" летит на берег, до которого не больше десяти метров, и падает в гуще толпы. Извините, ребята, ничего личного. Несколько коротких очередей сразу после взрыва заставили всех ещё стоящих упасть на песок, и я метнулся к Андрею.
- Дай сюда! - пулемёт бьёт по видимым как на ладони людям. Уже не разбираю, вооружен кто-нибудь или безоружен. - Ещё магазин!
Сын толкает ко мне два автоматных рожка, смотанных между собой изолентой. Ладно ещё, что это не семьдесят четвёртый, пришлось бы хуже.
- Всё… - и тут же исчезает, рыбкой нырнув в ближайшее выбитое окно.
Шесть очередей… у меня шесть очередей. Потом перевернуть магазин и ещё шесть… мало. Где-то наверху зазвенело и осыпалось стекло.
- Ложись!
Давно уже лежу, вдавившись мордой в мокрый от утренней росы чугун кнехта. Вслед за криком на берег подряд летят три гранаты. И заработал второй пулемёт. Живём… да, мы ещё поживём!
А сейчас наш толкач, уже наш, стоял на якоре чуть выше Дзержинска. Сначала похоронили девчушку, найденную мёртвой, - похоронили на берегу, попеременно копая могилу лопатой с пожарного щита. И поставили крест, безымянный крест из срубленной тут же берёзки. Негодина со свитой просто выбросили за борт - собаке не только собачья смерть, но и посмертие.
В кают-компанию заходить не хотелось, потому расположились на камбузе, приводя себя в порядок. Это означало, что попытались напиться, чтоб хоть так забыть расстрелянных в Павлово людей. Не получилось. Потом зашил Андрею щёку, благо кое-какой опыт имелся. Не совсем криво, и ладно, а шрамы украшают мужчину. Я со своей рожей чуть-чуть не дотягиваю до эталона красоты. И сегодня добавили прямо поверх старых.