Информация из будущего, цени. Смысл простой: знаешь кого-то — отправляй. Я никого не знаю (это я не вслух, про себя), зайдите через недельку. А пока со своими архаровцами могу захватить ресторан или баню. Я знакомиться пришел, ты сам давай.
Первое впечатление, с учетом этого борца — в городе власти нет. Временные еще пырхаются, издают указы, но наплевать на них народ уже готов, силенок у них маловато, иначе этот бардак давно бы уже прекратили. Смольный похож на театр перед премьерой — предсъездовская суета, но никак не штаб революции. Четкая организация отсутствует, самые именитые в разброде и под подозрением. Командиров, получающих приказы и отбывающих с отрядами для их исполнения, не замечено. Конференция, фойе. Может, меня, все-таки, в другую реальность забросило, здесь вам не тут? Имеет смысл не дергаться, понаблюдать. Троцкий меня признал, пока приклеюсь к нему, пусть с народом знакомит, представляет, так естественней войду в среду, выработаю хотя бы ощущения — кто есть кто.
А вообще — где массовые демонстрации, митинги, знамена, транспаранты? Тихо на улицах. Разбудить революцию получилось, денег дали, а организовать переворот и возглавить страну — кишка тонка. Всякое проявление старой власти воспринимается в штыки, новой власти на горизонте еще не видно. Сидим в говне и привычно ругаем виноватых, дальше пока не умеем. Все равно ведь рванет, назад откатиться не получится, надо брать ответственность и рулить. Блин, не понимаю большевиков…
Выяснилось, что я вообще ни черта не понимаю. Подумаешь, большевики. Кто такие? Троцкий привел меня в большую залу, (я Смольного не знаю, но не зал собраний, наверно, аудитория), где гомонили, кричали, размахивали руками и совсем испортили воздух человек сто, не меньше. Почти вытолкнул к этой толпе и, помахав руками, добиваясь тишины, объявил, что товарищ Сталин сейчас сделает сообщение по текущей обстановке в городе. Плевали они на обстановку. Тут же начались выкрики, вопросы, жалобы, склоки. Меньшевики, эсеры, какие-то социалисты, националисты, интернационалисты, бундовцы, поляки, хрен знает кто — оказывается, все они вели хитрую политику, мешая друг другу, интригуя и обламывая собравшимся на совещание однопартийцам игру по подготовке и проведению открывающегося съезда. И, по-моему, часть из них также торчит здесь и тоже сейчас яростно протестует. Бардак и неразбериха, а с виду солидные люди, делегаты, если я правильно понял. Троцкий минут пятнадцать боролся с этой вакханалией, пламенный трибун был в своей стихии. Роздал всем сестрам по серьгам, обвинил и заклеймил интриганов, успокоил жалобщиков, призвал к мировой революции. Все потихоньку замолчали и, наконец, уставились на меня. А я что? Я ничего, революций не поджигаю, починяю примус. Рассказал не читавшим газет товарищам, трудящимся на подготовке к съезду, все, что почерпнул с утра в прессе, повторил пару лозунгов и оглянулся на Троцкого. Дальше чего? Тут же очередная бородка завопила на весь зал: