Да! Я буду бороться! Ради тех мальчишек, кто защитили Родину. Я не дам им погибнуть, не родившись духовно, так и не став теми вызывающими восхищение людьми, преданными стране. Я не дам им превратиться в стадо тварей, жаждущих лишь наживы, с рабской мечтой сравняться с европейцами в уровне потребления и потреблядь, протреблядь. Не дам им превратиться в то, во что превратилось поколение их внуков. Они проживут достойную жизнь достойных людей. Те, кто сегодня вершат революцию, никогда не смогут уйти от власти денег, от мечты о личной власти над миром, это выше их, это в крови их матерей, бабушек. Предательское равнодушие кукушонка к кормилице. Никогда!
Слишком пафосно для такого утра. Холодный расчет и холодный душ. Никто тебя Сталиным не назначал, судьбы Отечества в руки не передавал. Ты никто и знания твои ничто, они о другой жизни, о чужой судьбе. Хочешь удержать державу от падения в пропасть — попробуй это сделать. Сделать, а не болтать, не хвастаться, не проклинать.
Бороться! Ради поколения тех мальчишек, которые отстояли страну в Отечественную, ради них и моего отца…
Его памяти посвящаю.
Ладно, решение принято, пора разобраться по местности.
Морось сменилась ощутимо накрапывающим дождем, волосы совсем намокли, по щекам и шее зашиворот потекли тонкие струйки. Вот она, питерская погода. Так-то меня встречает любимый город после многолетней разлуки. Но воздух хорош, пахнет осенней прелью и сыростью. Дома, я, наконец, дома!
Прошел уже пяток кварталов и перекресток, никого не встретил, лишь какая-то старуха, похожая на замотанный в неведомые тряпки скукоженный гриб, прошмыгнула мимо. Будто вымер район. Хотя бы рабочие должны бы спешить на работу, патрули какие-нибудь, лавочники, извозчики. Не такая уж рань, только темень и фонари не горят. Вон вообще темный дом, света нет ни в одном окне. Наверное, Выборгская сторона или глушь Петроградки, там в мое время было не лучше. Может, трамваи ходят, надо послушать, вдруг где-нибудь зазвенит. Кстати, патрули… Пора паспорт переложить в отдельный карман, черт знает какая реакция будет у них на все эти мандаты. Вроде, кто-то мелькнул сзади, подождать, что-ли? Спрошу, как добраться до Невского, дальше уже сориентируюсь.
Ба! Из темной подворотни мертвого дома вырулили две фигуры. Ну-ка, ускоримся, пока не растворились в дали, поспрошаем дорожку.
Да, нарочно не придумаешь. Скульптура "рабочий и колхозница", (позы те же), а между ними здоровенный мешок, который эти два муравья с трудом удерживают на спинах. Стоп! рабочий и колхозник — ничего женственного в правой фигуре нет, просто длинные полы одетого на мужика тулупа напоминают развивающийся подол платья. Это уже не наволочка от подушки, целый матрас добром набили и, кряхтя, на цыпочках, шествуют в мою сторону.