Еще несколько лет – и цветок его таланта раскроется, раскроется на все сто, триста, тысячу процентов. Вот почему Берия и решил их друг другу представить. Чтобы дать Драгомирову шанс эти годы прожить.
Сам нарком умирал – и это Старик тоже видел. Нарком был на последнем издыхании, даже в глазах его уже сквозило понимание, что теперь – все. Больше не протянуть. Свой отсчет начали последние недели, и даже стальная воля железного министра была не в состоянии замедлить этот процесс.
– Не могу с вами не согласиться, – Богдан кивнул и отпил из высокого стакана в серебряном подстаканнике. Когда он поднял голову, Старик увидел, как в глазах генерального секретаря отразился свет лампы, на мгновение напомнивший отблеск адского пламени.
Вся фигура пилота, затянутого в неизменный темно-зеленый мундир без знаков различия, давила на окружающих. От нее буквально веяло властью. И угрозой.
"Пока что мальчик еще не до конца научился пользоваться этим… Но когда научится – одно его появление будет вызывать тишину", – Старик улыбнулся своим мыслям. С каждой минутой он все больше одобрял выбор Сталина. Перед ним сидел настоящий лидер страны, способный повести ее за собой. И пусть он еще не стал тем, кем ему суждено – Драгомиров уже более чем серьезный соперник. Для любого.
– Я вообще считаю, что в Европе нам следует перейти к обороне. И начать серьезное наступление в Азии. Вьетнам под американцами уже загорается – и нам следует помочь Хо Ши Мину. Да и Южный Китай мы от американцев оттянули, похоже, уже окончательно, – генсек сделал паузу. – Но не это меня занимает больше всего. Иран – вот где нас ждут самые большие проблемы. Потому что нам нужен выход в Индийский океан. Нам нужен Бендер-Аббас.
* * *
Московский Государственный Университет имени Ломоносова, лучший ВУЗ СССР и один из лучших в мире, стоял на ушах. Приближалось большая конференция, призванная обозначить для России и мира эффективность Драгомировской реформы финансовой системы СССР и его экономики и рассказать студентам и гостям о ее тонкостях.
Сама по себе реформа была не просто важна – она была важна исключительно. И вот почему.
Двухканальная финансовая система советского государства являлась уникальной и не имела никаких аналогов в истории человечества. Чем-то похожим была экономика Третьего Рейха, с векселями МЕФО – но ее двухканальность изначально рассчитывалась, как временная мера, да и война ускорила саму по себе кончину нацистского государства как такового – так что немецкий опыт тоже не годился. Но более того – созданная в СССР экономика не просто не имела аналогов в истории. Она вступала в такой разительный контраст со всем опытом, накопленным экономической наукой к тому времени, что даже понимание, как все это работает, было весьма затруднено.