– Прежде всего, взяток не давать, молодой человек. Обыщи его, Петь, – это он – уже своему плечистому сослуживцу.
Вот теперь я влип насовсем. Потому что микрофон обнаруживают сразу. Как будто знают, что он у меня за лацканом…
Мое сердце пронизывает страшная догадка. Нет, этого не может быть! Мы с Витьком знаем друг друга много лет! И потом он же соучастник! Я слегка успокаиваюсь, если так можно сказать о моем потном состоянии.
– Да, молодой человек, – теперь капитан серьезен. – Похоже, вы не просто нарушитель ПДД и даже не просто взяткодатель. Вы – шантажист! Петя, обыщи их машину и приведи второго.
Через минуту и Витька, и его хитрый кейс оказываются в милицейском «жигуле», а капитан вовсю строчит протокол задержания – он мне уже об этом объявил.
– Я тут ни при чем, – бормочет на заднем сиденье Витек. Руки ему, в отличие от меня, не сковывают.
Мы вдруг – через зеркало заднего вида – встречаемся с ним взглядами. И все становится ясно.
«При чем» тут Витек. Очень даже «при чем». Но ему-то это зачем? Неужели нас выследили? Или просто ментам «палка» нужна по взяткодателям? Нет, нас выследили! Витька прижали, и он подсунул мне «шоколадное» дело. И сидеть мне теперь – не пересидеть… О господи!
– Подпишите протокол, – говорит мне капитан, но бумагу не отдает.
– Где? – безразлично спрашиваю я.
Сломался Вадик Оглоблин. Не прирожденный я оказался бандит. Буду теперь в тюрьме лозунги писать. Бедная Ленка, она же ждать меня станет! Какая же я сволочь!
– Вот здесь, – показывает мне капитан, но бумагу опять не отдает.
– Так давайте, – слабо прошу я.
– Если подпишете – тюрьма, – улыбается он.
– А если не подпишу? У меня что, есть выбор?
– Если не подпишете, то у вас есть выбор, – серьезно говорит капитан.
– Какой?
Я уже готов нашу комнату продать, лишь бы не идти в тюрьму. Я очень боюсь тюрьмы!
– Первый – все равно сидеть. Вы не подписываете, мы подпишем, как свидетели. И Виктор Быков подпишет.
– Как свидетель? – уточняю я. Мог бы и не уточнять, и так все ясно.
– Как свидетель, – соглашается капитан.
– А второй?
– Вы принимаете предложение вон того господина, – показывает капитан куда-то на улицу. Там я вижу напомаженного хлыща. Только без здоровяка. Роль которого – даже с большим успехом – сыграли подсадные менты.
– Я согласен, – говорю я.
Черт с ним, с искусством! Все, что угодно, лишь бы не тюрьма. А там посмотрим.
С меня снимают наручники. Витек подходит к хлыщу и, не особо таясь, берет у него пакет. Наверное, на всех трех иуд.
А пакет-то объемистый. Значит, художник Вадим Оглоблин чего-то в этом мире стоит. Хотя зачем себя обманывать: как художник Вадим Оглоблин в этом мире теперь не стоит ничего. Ноль. Зеро.