Бона подумала, что, получив сегодня у супруга так много, не стоит сердить его ложью.
— Нет, — отвечала она. — Когда молодой король здесь, Глебович гонцов не шлет.
— Нужно сегодня же отправить кого-то в Вильну. Еще до отъезда Августа. Я хотел бы узнать о здоровье невестки.
— Отсутствие вестей обычно добрая весть, — миролюбиво улыбнулась Бона. — И все же я пошлю человека.
В это время распахнулись двери, и в королевскую опочивальню вошел великий коронный канцлер Мацеёвский в сопровождении маршала двора Вольского.
— Кажется, я никого не звал? — нахмурился король.
— Ваше величество! Мы пришли к вам с важной и печальной вестью, — отвечал канцлер.
Бона встрепенулась.
— О боже! Изабелла?
— Нет, вести из Вильны, — возразил Мацеёвский. — Молодая королева…
— Королева Елизавета… — добавил Вольский.
— Заболела?
— Такое трудно вымолвить…
— Помолимся за ее душу, — прошептал канцлер, — внезапно умерла.
Король приподнялся, сел.
— Повторите.
— Умерла дня пятнадцатого июня после припадка падучей, который длился десять часов.
— Боже мой! Елизавета… — король поглядел на сына. — Но ведь ты говорил нам, будто оставил ее в добром здравии. Поклоны от нее передал.
— Так было три недели назад. Не пойму, что могло случиться?
— Не знаешь? — удивилась Бона.
— Тем хуже! Поезжай немедленно и тотчас дай нам знать! — приказал король. — Немецкие послы еще здесь, будут допытываться, как и что…
— Я и сам поражен. Разумеется, она была больна, но я и не думал… — оправдывался Август.
— В это трудно поверить… Внезапная смерть? После десяти часов страданий?
Воцарившееся молчание прервала Бона.
— Тяжкое испытание ниспослал нам господь. Но, помнится мне, пятнадцатое июня — день святого Витта, покровителя тяжелой болезни. Быть может, он хотел уберечь бедняжку от лишних мучений и, сжалившись над ней, решил забрать к себе?
В первый раз о болезни Елизаветы говорилось во всеуслышанье, и оба сановника опустили глаза.
Август закусил губу, только старый король сказал с глубоким волнением:
— Елизавета, доченька… Не за упокой души ее молиться будем, а к ней самой вознесутся наши молитвы. Неужто и впрямь она так больна была? Этого я не знал… Я хотел бы… Хотел бы остаться с Августом наедине, с глазу на глаз.
Поклонившись обоим государям, все вышли. Выходя из королевских покоев, Бона заметила, что, увидев ее, разбегались громко обсуждавшие происшествие дворяне. Минуя их, она услышала слова:
— Яд. Отравили… Отравили…
Бона ускорила шаги и, войдя в свою опочивальню, повернула в дверях ключ. Хлопнула в ладони, вошла Марина.
— Ну как, слышала?
— Да, слышала известие о внезапной смерти. И… о том, что Елизавета была отравлена, — сказала камеристка.