Вечером, после ужина, в том же покое, где братья совсем еще недавно уличали сестру, «нечаянно» застав ее с «полюбовником», состоялся совет, на котором присутствовали король, оба Радзивилла и Барбара. На этот раз на столе, накрытом полотняной оранжевой скатертью, стояли вазы с фруктами, цукатами, миндалем и пирожными, в хрустальных бокалах золотилось вино.
— Полгода прошло с той поры, как дозволено мне было в этих стенах за одним столом сидеть с вами, господин мой, — сказала Барбара, подняв бокал с вином. — Выпьем за здоровье ваше!
— Как и вы, не могу я дождаться той минуты, когда союз наш из тайного станет явным, — улыбнулся ей король.
— Слышал я от Глебовича, — вмешался в разговор Черный, — будто сватов к Альбрехту Прусскому засылают.
— Что с того?
— А гонец из Кракова разглагольствует повсюду, что старый король тяжко болен, — добавил Рыжий.
— Что с того? — снова повторил Август.
— Ничего! В самом деле — ничего, — согласился Миколай Черный. — За благополучие вашего королевского величества!
— Разговоров всяких много, — жаловался Рыжий. — А когда люди правду узнают, тотчас бунт поднимут! Как во время «петушиной войны»!
— Если бы эти мысли пришли в вашу голову полгода назад, — ехидно заметил король.
— Потише, брат, — остановил Черный. — Само собой, о ближайшем сейме и подумать страшно.
Опять все крикуны будут разрывать на себе одежды, осуждая короля за неповиновение. Поэтому уже сейчас своих людей искать нужно.
Рыжий рассмеялся, словно услышал забавную шутку.
— Здесь, на Литве? Кого? Горностаев? Глебовичей? А, да что говорить! Все против нас будут.
Хотя бы из зависти.
— Не здесь! В Короне. Поеду вербовать союзников. Быть может, с Тарновского начать? Он старую королеву ненавидит смертельно.
Сигизмунд Август на минуту задумался.
— Мне он пожелал «ее примеру не следовать». Что он хотел этим сказать, не знаю. Но против королевы и Кмиты поднять его не трудно. А вот от его величества поддержки не жди!
— Ого! — фыркнул Рыжий. — Того и гляди наш великий князь Литовский против польского короля выступит. Явив всем нам пример доблести.
— И своекорыстия, — вздохнул Август.
— Светлейший князь, вы наш повелитель. Забудьте о Короне! — поддержал брата Черный. — Лишь бы Литва пошла за вами! А потом, может, сил хватит, чтобы самим, без поддержки Кракова…
Сигизмунд Август с гневом посмотрел на него.
— Поссорить Литву с Короной! Нет! Ни один из Ягеллонов никогда не пойдет на это. Нужно заручиться поддержкой сенаторов и шляхты. Особливо на Вавеле, хотя и врагов там тьма. И среди них самый опасный — Кмита.