— А? И вы, ваше величество, дадите согласие на это путешествие?
— Нет! Но я хорошо знаю, королева настоит на своем.
— Вам хотя бы известны причины такой ее непреклонности? — поинтересовался епископ.
— Королева желает утвердиться в Бари. Распорядиться своими суммами, которые ранее отправила в Неаполь. Ну и, наконец, вывезти все свое приданое. Да, еще… Это я только вам одному скажу, святой отец. Когда я виделся с ней — уже после того, как потерял всякую надежду на рождение наследника, — она сказала, что не в силах более взирать на уготованные мне судьбой страдания.
Так она меня любит!
— Она — ваша мать, — напомнил Зебжидовский.
— О да! Но любовь ее приносит только несчастья, — не скрывая горечи, продолжал король, — ее любимые приближенные Алифио, Гамрат, Кшицкий умерли молодыми. Нет в живых и Кмиты, и кравчего Яна Радзивилла. Виснич опустел, и на Вавеле тоже пусто! Оглянитесь вокруг. Повсюду одни ее недруги: король Фердинанд в Вене, герцог Альбрехт в Пруссии, да еще два Радзивилла, Черный и Рыжий. Дракон рода Сфорца воистину пожирает близких, не щадит даже родных детей.
— Она любит вас. По-своему, но сильно, — пытался епископ смягчить короля.
Но Август был неумолим.
— Недобрая эта любовь, она разрушает и уничтожает все. О боже! Вы не можете этого не видеть.
Она хочет уехать, но при этом лишить меня всего. Нашей казне — почти пустой — нужны дукаты, чтобы содержать наемное войско, нужны деньги на Гданьск, на строительство кораблей. Она уедет и увезет все свое состояние. Кто знает, быть может, этим она хочет доказать, что страна без нее придет в упадок. Быть может, боится испортить отношения с Кимом? Ведь если папа не расторгнет этот позорный для меня брак, мне придется пойти на явный грех и обвенчаться в любой лютеранской церкви.
— Побойтесь бога, ваше величество! — воскликнул епископ.
— И тогда не вы, не вы, святой отец, будете благословлять польского короля, а обычный протестантский пастор! А если я последую примеру Генриха Восьмого и объявлю себя главой польской церкви, тогда уж другое высокое духовное лицо благословит мой брак. Она знает это, поэтому и спешит поскорее уехать, умыть руки, наблюдая издалека, как я здесь борюсь за будущее, за то, чтоб не оказаться в династии Ягеллонов последним.
Зебжидовский вытер платком проступивший на лбу пот.
— Мне говорили, что она и впрямь нездорова. Уезжает в дурном расположении духа.
— И в гневе, — добавил король. — Желает настоять на своем: обобрать меня и страну. Хочет увезти все, что собрала в Яздове. Нет у меня сил противоборствовать этому. Поэтому я прошу вас, святой отец, поезжайте к ней.