— Вы, должно быть, забыли, что, став еретиком, он вызовет гнев у католиков Габсбургов. И, наверное, это не слишком вас огорчит? Я полагаю, что для Речи Посполитой мир на севере и роспуск Ордена явится благом. Альбрехт, ослушник и грешник в глазах папы, да еще повздоривший с императором, станет искать у нас поддержки. По этой причине он готов присягнуть нам на верность.
— Я не верю в его искренность, — возразила Бона.
— В политике, не следует искать искренности. Она руководствуется здравым смыслом. Тем, что принесет нынешний день. Триумф Ягеллонов над прусским Альбрехтом.
Но Бона и теперь не собиралась сдаваться.
— Когда я только приехала в этот замок на Вавеле, я слышала разговоры о том, будто князь западного Поморья Богуслав передал Ласкому и Гурке свою просьбу — чтобы они взяли его земли под свое покровительство. А через год после рождения Августа он дал присягу — которая вам была не нужна — императору. Если бы я тогда понимала! Я кричала бы, умоляла согласиться принять у князя присягу на верность. А также отдать Августу Глоговское княжество! Ведь это все Пясты, поморские и силезские… Но вы… То, чего вы не хотели взять у них, берете у Гогенцоллернов.
Присягу на верность и вассальную зависимость! У вас скверные и продажные советчики. Сколько получил от магистра канцлер Шидловецкий за то, что замолвил за него словечко? Убедил вас, что герцог Прусский будет не так опасен, как великий магистр? Санта Мадонна! Но ведь это Альбрехт.
Все тот же Альбрехт!
— Станет нашим вассалом, — возразил король. — И это уже конец! С крестоносцами будет покончено! У нас сейчас Королевская Пруссия, к ней прибавится и герцогство Прусское, от нас зависимое. Я знаю, для вас важнее южные границы и княжества италийские. Но за побережье Балтийского моря мы бились уже под Грюнвальдом. Эта стена дома нашего всегда была в огне. От нее может загореться весь дом. Неужто вам мало того, что огонь будет погашен?
— На сегодня хватит с избытком. Ну, а завтра?
— Завтрашний день далеко… Он не в нашей власти… — заметил король, подходя ближе. — Королева Польши, как я погляжу, не умеет радоваться сегодняшнему дню. Ведь у нас наконец-то мир. Долгожданный, желанный. Не слишком ли много гнева в вашем сердце?
— Я ненавижу врагов династии. Давних — Габсбургов, и новых — Гогенцоллернов.
— Это я знаю. А кого вы любите?
— Прежде всего — свой собственный престол.
— И ничего и никого больше?
— Никого.
— А жаль. Очень жаль, — вздохнул он.
— Никого, кроме вас, мой муж, — тотчас поправилась она. — Разве этого мало?
— На сегодня хватит с избытком. Но я, в отличие от вас, умею ценить сегодняшний день. Те радости, что он несет…